Второй фронт

Зинаида повернулась на другой бок, закрыла глаза, но сон не шел и не шел, а в голову упорно лезли те же мысли.

«Нет, Ольге говорить об этом было нельзя. Стыдно. Вроде и нет ничего позорного, а стыдно. А Никите тем более не скажешь. Хорошо бы, конечно, принять меры, избавиться, но запрещено… А так, тайно — опасно… А надо делать только тайно… И, наверное, уже упущено время — никто не возьмется…

Что же, что же предпринять? Идти под нож и, может быть, погибнуть? Нет, мне еще хочется пожить. Погибнуть всегда успею. Если уж совсем будет невмоготу — тогда решусь. А сейчас пусть хоть немного перепадет мне счастья. Ведь с Николаем совсем почти не жила. А молодость проходит… Нет, нет, что я говорю. Совсем не в этом дело, страшно другое. Страшно, что ребенок останется без отца. Только это может служить мне оправданием. Только это…»

Пока стояло редкое для Урала тепло, Никита спал в сарайчике для дров, в глубине двора. Такие сарайчики были у многих, но спали там обычно в большую жару, когда в квартирах было душно. Никита же не спешил перебираться в отведенную ему комнату, говоря, что ему лучше на свежем воздухе.

В субботу, вернувшись с завода, он застал тетку Ефимовну за стиркой.

— Может, в баню сходишь, Никита? Я только вернулась… Ох, и хорошо ноне натопили. Твоя Зинка, видать, еще моется.

— Ладно подтрунивать-то, — сердито сказал Никита, — не пойду я нынче. Устал.

— Ну-к, что ж, отдыхай. Сходишь завтра.

— Пойду лучше посижу во дворе.

— Ступай, ступай. Она вот-вот должна выворотиться…

Никита сделал вид, что не слышал этих слов, и, выйдя за дверь, несмотря на больную ногу, мигом слетел с лестницы и под аркой ворот столкнулся с Зинаидой.

— Ах, Никита! — воскликнула Зинаида, еще больше рдея от радости неожиданной встречи. — Ты куда?

— Тебя встречать. Тетка сказала, что ты в бане. Отнеси свою сумку и выходи во двор.

— Хорошо. Жди! — с улыбкой сказала Зинаида. — Жди под березами, где раньше…

Для приличия посидев с матерью и домашними за чаем, Зинаида встала.

— Что-то голова болит. Пожалуй, пройдусь…

— И у меня побаливает, — сказала Варвара Семеновна. — Должно, угорели мы нынче. Пройдись по воздуху, Зинуша, глядишь и пройдет…

Когда Зинаида вышла — уже стемнело. Все же она легко узнала Никиту. Он сидел на той самой скамейке, где протекали их счастливые часы.

Только Зинаида приблизилась, Никита мягким, но сильным рывком притянул ее к себе. Крепко обнял.

— Ой, Никита. Не надо, подожди…

— Неужели ты все забыла, Зина?

— Нет, нет… Как можно… первая любовь не забывается…

— Так чего же мучишь меня? Ведь обещала любить всю жизнь.

— А к Николаю ревновать не будешь?

Никита слегка отстранился и сурово ответил:

— К мертвым не ревнуют!

Зинаида потупилась. Так жесток показался ей этот ответ. Полминуты, а может, и больше оба молчали. Зинаида чувствовала по прерывистому, гулкому дыханию Никиты, что он и сам не рад, что ответил так резко. Желая как-то смягчить неловкость, он взял ее руку своими шершавыми от грубой работы руками.

— Не сердись, Зинок. И не напоминай больше о нем. Давай начинать новую жизнь.

— Простишь мою вину?

— Давно простил, Зина. Знаю от тетки, что тебя мать подбила…

— И напоминать не станешь?

— Мое слово крепко. Я — мужчина!

В этом Зинаида усмотрела горький намек на ее слабость, но сдержала себя, промолчала.

Никита продолжал гладить ее руку, потом поднес к губам и стал жадно целовать.

«Любит», — подумала Зинаида и сама потянулась к нему…

Когда темнота сгустилась, Никита подхватил Зинаиду и, чуть прихрамывая, пронес ее по аллейке и остановился.

— Вот так, Зинок, всю жизнь буду носить тебя на руках.

— Ох, устанешь! — рассмеялась Зинаида.

— Нет, никогда не устану. Только не томи, не мучай. Сегодня же пойдем ко мне и будем жить вместе. Тетка выделила комнату.

— Да как же? А наши что скажут? Нет, так нельзя.

— Пойдем и не будем им говорить.

— Тетка завтра же разболтает…

— Тогда пошли, я что-то тебе покажу.

— Что покажешь?

— Сама увидишь, пойдем.

Они шли по аллее вдоль двора, потом по дорожке в траве свернули к сараям и остановились.

Никита распахнул дверь и электрическим фонариком на мгновение осветил чисто прибранный столик с цветами, аккуратно застеленную оттоманку.

— Смотри! Чем не комната! Пока поживем тут, а потом переберемся в дом.

— Ой, Никита, нет, нет. Я боюсь…

— Да ведь договорились, что поженимся. Неужели не веришь мне?..

— Верю, верю, Никита, но страшно… — сказала Зинаида и в этот миг вспомнила о Нем, о том, что Он может остаться сиротой. «Больше тянуть нельзя», — подумала она и, войдя в сарайчик, сама обняла Никиту…

Глава девятая

1

Особая танковая бригада, где в первом батальоне в качестве механика-водителя танка Т-34 находился Максим Клейменов, в конце сентября выгрузилась километрах в восьмидесяти западнее Москвы.

Все понимали, что бригаде придется держать оборону на Минском шоссе — на самом опасном направлении, где были сосредоточены ударные силы немцев.

По сводкам Совинформбюро знали, что сейчас на фронтах образовалось затишье, но оно уже становилось гнетущим. Это было грозное затишье перед бурей.