Второй год новой эры

Нельзя не сказать и о том, что эта их бурная деятельность не привлекла повышенного внимания местных жителей. И если мужчины Оленей наблюдали за всей этой суетой со снисходительным пренебрежением, то их женщины были полны самого искреннего любопытства, а дети и подростки – энтузиазма. Делать зимой в клане особо было нечего, пора Большой Охоты еще не наступила, и в то же время отдельные вылазки охотников в тундростепь не приносили большого успеха. Стада бизонов и северных оленей в этом году были большими, крепко сбитыми, и не желали отдавать своих членов на прокорм людям. Хорошо еще, что при попытках взять настоящую добычу никого из мужчин не убило и не покалечило, а ведь это совершенно обычное дело.

Поэтому, несмотря на успешную рыбалку, жили Северные Олени голодновато, особенно женщины с детьми, и запах жирного свиного супа, кипящего в большом котле, притягивал их не хуже магнита. Сначала по одной, неловко и смущаясь, женщины и подростки подходили к Андрею Викторовичу с предложением своей помощи и тут же получали задание, что надо сделать. В таких случаях принято проставляться; и тот пир, который последовал за строительством большого вигвама для гостей из племени Огня, оленихи и их отпрыски не забудут, наверное, никогда. Правда, некоторые мужчины начали ворчать, что, мол, нехорошо, когда женщины помогают в делах чужим мужчинам; но вождь Ксим их успокоил, сказав, что. во-первых, помогают они не мужчинам, а их женщинам, во-вторых – хоть один день кормить этих дармоедок будем не мы, а кто-то еще; и в-третьих – если кому-то это не нравится, то пусть идет и спорит с главным охотником племени Огня. Но только спорит исключительно за себя, потому что рука у этого человека очень тяжелая – голову оторвет и скажет, что так оно и было.

16 января 2-го года Миссии. Вторник. После полуночи. Дом на Холме.

Последние дни в Доме на Холме прошли тревожно. Главные вожди и весь актив умотали Бог знает куда на свою Большую охоту, прихватив в том числе и Сергея-младшего. И никто не подумал о том, что его старшей жене Кате скоро рожать. Ох уж эта Катя! Характер у нее продолжал портиться, а сама она по мере протекания беременности становилась все более издерганной и капризной, особенно когда рядом не было ее мужа – даже несмотря на то, что «сестрицы» (остальные жены Сергея) – и темные, и светлые – старались обеспечить ей максимальный комфорт. Серега, бывало, как простой человек, в случае разных запредельных капризов задавал своей благоверной только один вопрос: «А в бубен, Катюха, тебе случаем не дать?» Эта угроза еще ни разу не была исполнена, ибо Сергей удивительным образом сочетал суровый нрав с легким и общительным характером, но Катя в таких случаях обязательно затихала и немного умеряла свои потребности. А потребности у нее были ого-го. И шубка, и шапка, и рукавички; и не такие, как у всех – из кроличьего меха. Ей хотелось из соболя или, в крайнем случае, из чего-нибудь кошачьего, вроде серебристого барса.

Так вот, семейная коллизия Кати заключалась в том, что ее ненаглядный и единственный супруг, как незаменимый помощник Главного охотника, непременно должен был уйти с вождями в дальний поход. И тут уж мало кого волновало, что Катина беременность вышла на финишную прямую, и роды могут случиться в любой момент. При этом, когда она сама просила Сергея-младшего остаться и никуда не ходить, тот только пожал плечами и спросил: «А чем я тебе могу помочь здесь, Катюха? Тут у тебя есть Марина Витальевна, Ляля и Лиза, так что без помощи ты не останешься. А мне надо идти. Ведь ты же хочешь и шубку, и сапожки, и все, все, все, что мы нашьем из тех шкур, которые собираемся добыть?» И ушел.

«А что Марина Витальевна? – с обидой и беспокойством думала девушка, кусая губы, – она сама вон на сносях ходит с огромным животом, будто дирижабль… Ей бы самой кто помог. И Ляля с Лизой тоже не в лучшем состоянии; то есть в лучшем, но ненамного, потому что обе залетели почти сразу после того, как вышли замуж – горячие, блин, детдомовские девки, подруги по несчастью. И мужья у них взрослые, солидные, не то что мой, пацан пацаном, а вид делает, будто крутее некуда. И на девок (другие жены Сергея-младшего) тоже нельзя положиться, ведь они все тут первобытные дикарки и ничего не понимают в настоящей жизни…»