Второй год новой эры

Я поистине чувствовала себя королевой, когда мои собрачницы дружною толпою торжественно провожали нас с Валерой в супружескую спальню. Наконец-то в их семье появилась старшая жена! Девушки гомонили, перешучивались, наш общий муж сдержанно улыбался, а я следовала за ним, держась за его руку и опустив голову, как и подобает благочестивой новобрачной.

Рыжие близняшки раздернули полог, за которым возвышались трехэтажные нары, нижний ярус которых и являлся брачным ложем. Прежде чем занавеска была опущена, каждая из жен на мгновение прикоснулась ко мне всем телом – это был такой ритуал благословения той, которой предстояло провести ночь с супругом. Этим жестом они словно показывали: «Мы – одна семья, одно целое». Странное было у меня ощущение… Я вступаю в гарем… Наверное, юные жены султанов испытывали нечто похожее. Хотя нет, вряд ли. Для тех девиц их муж являлся господином и повелителем, и количеством своих жен он подтверждал свой статус. Они перед ним раболепствовали и преклонялись, и любую из них он мог запросто казнить или прибить в приступе гнева, и никто бы его, мерзавца, не осудил. Кроме того, султаны выбирали в жены исключительно девственниц… Я же перестала ею быть в шестнадцатилетнем возрасте, и за одиннадцать лет перепробовала многих мужчин. Султан бы моментально приказал отрубить мою ветреную голову…

Но мой супруг – совсем не султан, он простой русский парень, скромный, работящий, с золотыми руками. У него широкие плечи и худощавая фигура, и надо лбом всегда торчит непослушный вихор темно-русых волос… У него спокойный нрав, и он – любимый ученик Петровича. Своих жен Валера уважает и ценит. Он, конечно, не красавец, но и уродом его не назовешь. Да, собственно, внешность мужчины никогда не имела для меня особого значения. Смотрю на своего молодого мужа и представляю, каким он будет лет в сорок. С радостью прихожу к выводу, что вот тогда он точно будет выглядеть точно как мужчина моей мечты…

Вот девушки отпускают полог – и мы оказываемся наедине друг с другом. Условно, конечно, наедине – потому что от остальных нас отгораживает только этот кусок ткани. Мои «сестрички» стараются не шуметь, чтобы не помешать нам наслаждаться интимом. Они укладываются спать, делая это почти беззвучно. А в это время мы с Валерой стоим за занавеской, держась за руки. Мы оба испытываем некоторую неловкость. И этот контакт наших ладоней – единственный доступный сейчас способ хоть немного изучить друг друга, прежде чем перейди к тому, ради чего мы здесь и укрылись. О, как много можно сказать лишь одним прикосновением руки к руке! Вот он слегка сжал мою ладошку, а затем медленно погладил ее. Это означало: «Ты мне очень нравишься, но я немного смущен…» Я ответила легким поглаживанием, говоря этим жестом: «Ты мне тоже нравишься…» Он сжал мою ладонь чуть сильней. «Не знаю, с чего начать… Помоги мне…» Я в ответ тоже сжала его руку и погладила от пальцев до запястья. «Все будет хорошо. Конечно, я помогу…»

В комнате погас свет. Осталась гореть лишь дежурная лампочка синего цвета, располагавшаяся под самым потолком как раз над пологом. Глаза привыкали к полумраку. Я повернулась телом к своему мужу. Причудливый голубоватый свет придавал происходящему какой-то фантасмагоричности. Казалось, голова Валеры окутана мерцающим ореолом. Я с трудом разбирала черты его лица, но догадывалась, что он смотрит на меня с ожиданием. Да, Люся была права – мне предстоит проявить инициативу… Наверное, все его жены ведут себя достаточно активно в подобных обстоятельствах. Но что-то мешало мне начать действовать… Я не чувствовала достаточного возбуждения, не чувствовала той близости, которая непременно должна быть, чтобы вступить в интимные отношения с человеком… Я обхватила его руками и прижалась лицом к его груди. От него очень приятно пахло – совсем не так, как от взрослых мужчин. Он обнял меня в ответ; его губы коснулись моей макушки – он вдыхал запах моих волос… О Боже мой… Совсем как тогда, в пятнадцать лет, когда я с любимым мальчиком обнималась в парке, и тоже было темно, и луна лила свой голубоватый свет сквозь листву дубов… И было все так восхитительно, так чисто и волнующе; мы были влюблены друг в друга, и желание будоражило кровь… Он, тот мальчик, тоже робко водил губами по моим волосам, не решаясь поцеловать меня в губы, а мне хотелось большего… Но я постеснялась тогда почему-то; да, такая я была, стеснительная, несмотря на то, что начинать половую жизнь в тринадцать-четырнадцать лет у нас, во Франции, считалось обычным делом… По крайней мере, к тому времени, как я завела парня, большинство моих подруг уже сменили не одного бойфренда… Так ничего и не вышло у нас с тем мальчиком. Он как-то резко уехал в Англию, даже не попрощавшись, а я осталась со своими нереализованными желаниями и фантазиями, которые долго мучили меня… С тех пор я старалась избегать неопытных юнцов. Со взрослыми мужчинами у меня все прекрасно получалось, но почему-то очень часто мне вспоминался тот мальчик и наше свидание в парке, и его теплое дыхание на моей макушке…