Второй Грааль

Неосведомленный человек никогда бы не заподозрил, что в этой забытой богом пустыне находится тюрьма. Тем более такая огромная. Но ее размеры, как и расположение вдали от населенных мест, — все это было не случайно. Никто вне этих стен не должен был ничего узнать о зверствах, творившихся внутри.

Именно это привело сюда Лару Мозени. Она узнала о тюрьме и собиралась рассказать общественности о царящем там кошмаре. Но получилось так, что она сама оказалась добычей преследуемых ею экстремистов.

Она уже шесть дней сидела в крохотной, душной камере, вместе с семью другими женщинами. В этом заведении были также заключенные-мужчины, но, насколько Лара знала, они размещались в другом блоке.

В камере на ней единственной были наручники. Вероятно, потому, что у нее еще было много сил. Позже, когда она, как другие, ослабнет от голода, возможно, их снимут.

Ее мягкие как бархат, иссиня-черные, доходившие почти до плеч волосы, обычно блестевшие, сейчас выглядели слабыми и безжизненными. Кроме того, кожа головы зудела, но со связанными за спиной руками Лара не могла почесаться. Она подумала о том, когда наконец сможет снова помыться, и вздохнула.

В обычных условиях она была весьма привлекательной молодой женщиной двадцати восьми лет, с характерным для арабов оливковым оттенком кожи. Высокие скулы, сужающийся острый подбородок и правильные черты лица — в ее облике было что-то от племени фараонов. Как-то муж назвал ее своей маленькой Нефертити, наверное, потому, что иногда она держалась несколько надменно.

Однако за последние дни ее лицо утратило какие-либо следы надменности, в этом она была уверена.

Окруженная суровыми холмами Кухрудских гор тюрьма лежала довольно далеко от Анарака. Через маленькое, зарешеченное окно Лара Мозени видела бескрайнюю пустыню с солончаками Деште-Кевир.

Точно так же мог бы выглядеть край света, удрученно подумала она.

Опираясь спиной о стену, она опустилась на пол. Чтобы устроиться поудобнее, скрестила ноги. Другие женщины тоже сидели на голой, влажной и холодной земле. Ничего похожего на нары здесь не было. Только дурно пахнущая дыра в углу, для отправления естественных потребностей. Каждый раз Ларе из-за наручников приходилось просить помощи у какой-нибудь из сокамерниц. Унизительное положение.

Лица женщин были грязны, но Лара Мозени могла без труда различить под этой грязью гримасу страха. Все они уже были изнасилованы надзирателями, большинство — несколько раз. Любая попытка оказать сопротивление наказывалась жестокими ударами и пинками. Женщин били и продолжали насиловать.

Ночью надзиратели забрали из камеры молодую девушку. Лара дала бы ей не более пятнадцати лет. Ее вызвали на допрос. Теперь ее лицо опухло, и все тело было покрыто кровавыми синяками. Кроме того, она прижимала руки к животу.

Взгляд Лары скользнул дальше, к женщине, просидевшей в камере уже более четырех лет. Как и большинству заключенных тюрьмы Анарака, ей вменялось в вину нарушение законов ислама. Якобы она и ее муж планировали покушение на члена правительства в Тегеране. Между тем женщина заверила Лару, что она вообще ничего не знает о покушении. До судебного разбирательства дело так и не дошло. Здесь ее просто погребли заживо.

Чтобы выбить признание и имена предполагаемых сообщников, эту женщину тоже изнасиловали. Затем ее избили палками, позже применили еще более строгие меры. Когда ничего не знающая женщина и после этого не назвала никаких имен, ей отрубили кончики больших пальцев так называемой petite guillotine, точной копией гильотины в миниатюре.

Женщина рассказала Ларе, что кроме нее арестовали мужа и обоих сыновей, но она ничего не знала об их участи. После ареста она их больше не видела.

Лара спрашивала себя, как увечья и насилие соотносятся с законами ислама. В этих стенах, очевидно, существовали другие правила.

Еще ее занимал вопрос, какое наказание надзиратели придумают для нее. Ее уже били. Вероятно, недолго ждать того момента, когда над ней также совершат сексуальное насилие.

Нельзя допустить, чтобы дело зашло так далеко. Менее часа назад, когда ее водили на допрос к начальнику тюрьмы, она уже сделала первый шаг к осуществлению задуманного плана освобождения. Несмотря на наручники, ей удалось вырваться из рук державших ее надзирателей. Вспыхнул короткий, яростный рукопашный бой, во время которого Ларе удалось броситься к письменному столу ошеломленного происходящим начальника. За дерзость она поплатилась синяками и разбитой губой, но зато ей удалось украсть скрепку. Лара умудрилась спрятать ее под языком и тайно вынести из комнаты.

Теперь она размышляла над тем, хватит ли ей скрепки, чтобы выбраться из тюрьмы. Дело будет нелегким, но она должна попытаться.

6

После ванны Эммет Уолш почувствовал себя отдохнувшим, хотя знал, что нехватка сна в течение последних двух дней скоро скажется вновь. Сняв трубку стоявшего на ночном столике телефона, он позвонил дежурному и попросил разбудить его на ужин.