Второй Грех

— Нет. Никаких. Они не связываются с нами и не дают никаких сигналов что они вообще там есть. Просто так мы не можем начать.

— Я же говорю гавно, — сказал начальник. — В конце концов вообще, кого мы там ждем? — спросил он, повернувшись к следователям.

— Питера Грэйса и его людей. Они должны быть там, — сказал Лэйн.

— Каких людей, сколько их?

— Много, человек тридцать.

— Порядком, — добавил Миллер, — порядком.

Тут у него зашипела рация. Он сказал всего три слова.

— Да… Нормально?… Давайте.

* * *

— Начали, — сказал один из бойцов, тот, что связывался с Миллером. Они услышали шорохи и голоса вдали. Майор достал «флэшку» [14], как они это называли, нажал кнопку и швырнул вдаль. Через три секунды всё озарилось белым цветом. Началось.

— В атаку! — раздались яростные голоса вдали.

* * *

— Этот ублюдок не придет, гнида, — пыхтел Топор, он сам стоял впереди и ждал появления Севера. Тут ему показалось, что вдали, в темноте, что-то двинулось, он пригляделся. Тут же сверкнула вспышка. Он от неожиданности вместе со своим автоматом рухнул назад, только и успев крикнуть: «В атаку!».

* * *

Из темноты люди в масках и зеленых жилетках повалили как из фонтанирующей скважины. Бойцы отряда только и успевали их обстреливать. Команда, собранная из шести головорезов Топора стремительно двинулась на троих коммандосов, но едва головорезы прошли старый танк, как из него выскочили двое и обстреляли всех шестерых. Элитный отряд двинулся дальше, но головорезы, словно камикадзе продолжали идти на отряд. Вскоре взвод заметил, что они окончательно «проигрывают» эту битву. Двое боевик спрятались «куда глаза глядели», а именно — в боевой «Хаммер», впоследствии они, конечно это заметили и им это здорово помогло.

* * *

Виктор Миллер был таким человеком, который не мог оставить свой отряд. Эта привычка взялась у него наверное от отца, который провоевал первые дни Вьетнамской войны в 1965–1966 годах. Он выскочил, крепко сжимая в руках M4 с подствольными ракетами и побежал в подвал, а точнее в темный проход, уходящий вниз. Оттуда словно фейерверк, мелькали вспышки от выстрелов. Он побежал туда и тут же, высадив половину обоймы расстрелял троих. В последний момент он увидел, что ещё один «противник» выбежал откуда-то из-за стены, видимо он специально спрятался, чтобы выйти со спины. Он кулаком с размаха тупым ударом откинул его в сторону, вперед. Но когда Миллер по инерции падал вперед, он развернулся и упал уже на спину, когда тот подошел к нему ближе, Виктор ударил сложенными ногами в живот, затем, ловко вскочив, размашисто «долбанул» его коленом в живот, потом на два шага отошел и со словами: «Хьюстон, к запуску готов», из подствольника выпустил ракету, и того вместе с ракетой отнесло назад и он вылетел очень эффектно из подвала на воздух и в воздухе уже, словно питарда, взорвался вместе с ракетой.

Но как бы то ни было, Миллер замечал, что даже с его усилиями, преимущество не на их стороне — контингент противника вдвое, а то и втрое превышает их. Он связался по рации со своими, а точнее с одним из тех, кто сидел в «Хаммере»: «Третий, третий, это первый, всем покинуть помещение! Повторяю! Всем покинуть помещение!».

Те не ответили. Один из них увидел знакомое управление.

— Ага! Щас покинем! — по-боевому крикнул он, — а ну разойдись!

Их товарищи разбежались как можно дальше и насколько это возможно быстрее.

Стоящий «на пушке», выстрелил из орудия два раза, земляную стену, тонким слоем отделанную камнем, разнесло в кашу. Они «в пол» надавили педаль газа. «Хаммер» — машина мощная, она разогналась моментально, они вылетели словно с трамплина на землю коттеджа Топора, прицелились пушкой прямо в стену дома, но Миллер по рации велел прекратить огонь, а просто выйти и брать всех живыми. Они вышли и стали «брать живыми». Четверо оставшихся — трое военных и Миллер залетели в дом и принялись кричать, чтобы те сложили оружие. Но они не согласились, тогда спецназовцы принялись стрелять по ногам, они могли стрелять по чему угодно, но те не должны были умереть. Миллер, стоящий ближе всех к выходу, увидел, что на улицу сбежал с черного хода один из них. Он выскочил и почти не целясь, выстрелил в ногу, в колено, тот негромко крикнув упал. Виктор подошел к нему вплотную.

— Кто ты? — спросил он, схватив того за рубашку.

— Да пошел ты, легавый! — сказал раненный.