Высота стандартного двенадцатиэтажного дома – до сорока метров. Тут все зависит от высоты потолков в квартирах и наличия технического этажа. Веревки Макс таскал две бухты по тридцать метров каждая, и сейчас он связывал их между собой узлом. Один конец просунул в лямки рюкзака и начал аккуратно его спускать на двойной веревке, понемногу стравливая вниз, не забыв перекинуть через балконные перила для торможения. Но двойная веревка кончилась, рюкзак завис на уровне второго этажа, и Максиму ничего не оставалось, как отпустить один конец.
Рюкзак со смачным звуком шмякнулся на землю и освободил веревку, которую он сразу выбрал. Следом ушел рюкзак Сухроба, и теперь длительная оборона невозможна в принципе. Все их ресурсы, кроме ружей, лежат в рюкзаках под окнами, на вытоптанном газоне. Пора и самому спускаться, но первым следовало пропустить напарника…
– Баран! Чурка немытая! Ишак! Отпусти перила, ты не таджик, ты вообще женщина!
Вот это неожиданность! Горный сын Памира, оказывается, панически боялся высоты, и никакие оскорбления не могли заставить его разжать пальцы.
– Застрели! Оставь здесь, ни магу! Пусть миня псих жрет!
На балконе стоял Сухроб, вцепившийся в перила, а вокруг прыгал Максим, не представляя, как от перил таджика отодрать. Стоял тот на балконе со стороны улицы, и расстояние от его таджикской задницы до земли равнялось сорока метрам свободного полета.
Сначала все шло хорошо и споро. Надели подвесную систему, пристегнули на карабин веревку, Сухроб бойко перешагнул через перила, но посмотрел вниз и…
В прихожей уже слышался звук разбитой плазмы, и это означало, что психи сорвали или выдавили дверь железную и сейчас штурмуют баррикаду. В распоряжении ребят оставались минуты или вообще секунды, и Макс решился. Он ударил таджика точно в нос и медленно отвел кулак, показывая, что сейчас ударит снова. Сухроб взревел от вспышки боли, рефлекторно поднял руки и завалился на спину. А Максим упал на пол балкона, выхватывая слабину веревки и перехлестывая ее через железную полосу перил.
Шмяк!
– А-а-а!!! – дико заорал таджик.
Свободный провис веревки быстро кончился, того качнуло маятником и приложило носом еще разок о нижнюю бетонную плиту балкона. Вот теперь наконец все как положено! Сухроб висит пассивным кулем на веревке, а Максим плавно ее стравливает, перехлестнув через перила. Тот же рюкзак, только тяжелей в два раза. Маленькая заминка на узле между веревками – и задница Сухроба вошла в мягкий контакт с почвой. А точнее, с рюкзаком, только что опущенным на это место.
В глубине квартиры послышалась новая серия ударов, посыпались кирпичи, и донесся топот. Психи оказались не такими и тупыми. Они оставили в покое баррикаду и высадили перегородку между квартирами. Макс выдернул из кармана толстый цилиндр фейерверка, зажигалкой поджег запал и, словно гранату, закинул в глубину квартиры. Фейерверк ярко взорвался снопом искр, в комнате что-то заметалось, и Максим пять раз выпалил из помповика по мельтешащим теням.
А вот дальше нельзя терять ни секунды времени. Он подергал, проверяя узел на балконной стойке, схватился руками за веревку и тотчас скользнул вниз, на ходу вспомнив, что спуск по веревке без рукавиц гарантирует содранную до мяса кожу. Каждый скалолаз-чайник знает, что при работе с веревкой рукавицы надевать надо обязательно.
На земле Сухроб, как только увидел руки Максима, молча помог ему надеть рюкзак и решительно отобрал «мосберг». Ладоней, можно сказать, не было. Клочья кожи висели на кусках окровавленного мяса. Таджику тоже хорошо досталось: распухший нос дышал со свистом, кровь текла не переставая, а носовую перегородку пересекала черная полоска. «Перелом без смещения», – подметил машинально Макс и побежал вслед за напарником, через улицу Парижской коммуны, на незнакомую и неизведанную территорию.
Вот кто бы знал, как все надоело! Сколько можно бежать, прятаться, пытаться обмануть врага, который становится все сильнее и опаснее? Ну какая разница, где именно тебя порвут? В кафе или в магазине «Спорттовары», во дворах или на верхнем этаже многоэтажки? И что это вообще за жизнь, если за каждый ее день приходиться платить такую цену? Максим начал жалеть, что при спуске с крыши не оборвалась веревка. Падение с сорока метров гарантировало уход быстрый и красивый. Да, они сбежали из того дома, но зачем? Обмануть тварей и оторваться все равно не получилось, и жить им оставалось последние минуты.
Максим с Сухробом стояли на вершине огромной кучи мусора, утопая по колено. Вонь и смрад душили, а со стороны Архангельска на них неумолимо надвигалась смерть.
Впереди два мощных, с покатыми плечами и почти голых, мертвяка – они явно лидировали над четверкой рассыпавшихся веером, шустрых кенгуру. Сзади подтягивался сброд помедленней, но полезный в коллективном нападении. И не имело значения, как именно эта погань их нашла, – по следам, запаху или увидела издалека с высоких точек. Главное, что нашла и атакует. Их сожрут вот здесь, сейчас, и на этот раз, кажется, без вариантов.