Второй Легион

— Наши дела тоже были плохи, Хавальд. Как и вы, мы пошли спать на том проклятом постоялом дворе, почувствовав тяжесть после еды. Я должен был что-то заподозрить, потому что моя госпожа уже спала, когда я лёг, а такого ещё никогда не случалось ранее, — он бросил на Зокору взгляд со стороны, но её лицо оставалось невозмутимым. — Когда я проснулся, я находился в деревянной повозке с решёткой из усиленного железом дерева, вместе с Наталией и моей госпожой, а также ещё двумя женщинами, которые не могли говорить от страха. Эту повозку тянули четыре лошади, два работорговца сидели на козлах, а ещё десять сопровождали её на лошадях. И хотя мы были в таком положении, нам ещё повезло, потому что за нашей повозкой следовали другие сорок рабов с кровоточащими ранами на ногах и без всякой надежды во взгляде. Почему я сидел вместе с женщинами в повозке, я не знаю. Позже мы выяснили, что это Зокора показалась работорговцем такой ценной. Скорее всего, они оставили нас вместе, потому что не знали, кто мы такие, и представляем ли для них тоже какую-нибудь ценность. Когда мы в первый вечер остановились на ночлег, я понял, какая судьба ожидает наших женщин, потому что повозку открыли, меня отогнали в сторону дубинками, а двух других женщин насильно вытащили. Похотливые взгляды обещали позже Зокоре и Наталии такую же судьбу. Наталия проснулась, когда эти безбожные люди ещё насиловали женщин. Мы увидели, что после этого обоих женщин небрежно кинули в сторону, только с верёвкой на шеи. Работорговцы смеялись и пили, поставив на стражу всего двух охранников. Вскоре после этого они заснули. Утром обоих плачущих женщин втолкнули назад в повозку, нам дали на завтрак отвратительную еду из старого зерна, и путешествие продолжилось. Зокора всё ещё лежала в тисках дурманящего яда, и ничего из того, что я делал, не могло её разбудить. В течение дня мы с Наталией разработали отчаянный план. Обе женщины выглядели ужасно, а вы знаете, Хавальд, насколько красива Наталия. Мы были уверенны, что разбойники в эту ночь выберут другую женщину. Наталия помылась, как могла, и мы выпачкали Зокору так, чтобы она выглядела не менее жалко, чем двое других несчастных. Я даже зашёл так далеко, что вырвал на мою госпожу. Мы оба знали, насколько важны для моей госпожи её не рождённые дети, а Наталия сказала, что есть опасность потерять их, если с ней случиться то, что случилось с другими женщинами. Только поэтому я согласился на этот план. Когда на следующий вечер они остановились на ночлег, хватило одного взгляда в клетку, чтобы эти волки сделали свой выбор. Они вытащили из повозки Наталию, которая неловко сопротивлялась и разыгрывала отчаяние.

Варош сделал глубокий вдох. Он быстро посмотрел в сторону Наталии, которая сидела тихо, уставившись в пол.

— Сцена с прошлой ночи повторилась. После этого Наталию небрежно бросили, лишь легко связав. Я следил за происходящим и боялся, что всё не только разыграно, двенадцать мужчин зверски её изнасиловали. Но когда большинство уснуло после пьянки, Наталия встала. Мы планировали, что она освободит меня из повозки, чтобы мы вместе могли действовать против работорговцев. Но я забыл, кто такая Наталия. Словно тень, она переходила от одного мужчины к другому. Я видел, как они приподнимаются во сне, когда Наталия атаковала их, — он замолчал и выпил глоток медовой воды. — Затем она освободила меня. Я никогда не смогу забыть её взгляда в тот момент. Что ж… затем… затем я связал работорговцев и стал ждать, когда они проснутся. Потому что Наталия никого не убила, а только использовала своё искусство, чтобы оглушить их. Прежде чем встало солнце, проснулась, наконец, моя госпожа. Пока я её мыл и переодевал в другую одежду, она слушала мой рассказ. Она дала мне поручение позаботится о других рабах, а сама ушла с Наталией в пустыню. Солнце стояло высоко в небе, когда они вернулись, — он бросил взгляд на Зокору. — Я не знаю, что там случилось.

— Ты мог бы спросить, — заметила Зокора.

Она дала ему свой бокал, он наполнил его в фонтане и вернул ей. Она выпила.

— Я провела с ней два ритуала. Первый, ритуал очищения. Второй, ритуал прощения, потому что она заплатила свой долг.

Мы ждали, но Зокора больше ничего не добавила. Варош снова взял слово.

— Когда вернулась, она дала распоряжение разделить работорговцев и выбрать из них троих, что проявили особенную жестокость. Девять других были привязаны к столбам, образующим полукруг. В центре этого полукруга ждали эти трое, тоже привязанные к столбам. Зокора стояла позади них, голая и с ужасным выражением в глазах. Сначала она долго стояла просто так, ничего не говоря. Затем захватила с земли у своих ног две горсти песка и посыпала им работорговцев…

Варош внезапно побледнел и сглотнул. Он снова бросил взгляд на обоих женщин, но и в этот раз они промолчали. Наталия смотрела в пол, глаза Зокоры встретились с моими в её обычной непосредственной манере. Я ничего не смог прочитать в этих чёрных глазах.