Второй мир

Может, поэтому я так и привязался к Энди. Она была ненастоящей, а поддерживать отношения с настоящей, живой женщиной я не был способен…

Надо же, какой я сложный! Смит, иди гулять и радоваться жизни! Да, легко сказать, но нелегко сделать!

Я спустился по склону холма к гавани; меня отвезли в аэропорт Генуи. Затем я вошел в Виртуал и вернулся в Норидж во Втором мире. Оттуда перешел в Реал. Мои прогулки стоили мне двухлетнего жалованья… Ну и что? Теперь я долго никуда не уеду.

Грусть, которую я ощущаю, по-прежнему иногда накрывает меня, как пыльное старое одеяло. И вот я сижу один на своем балконе и смотрю на последние закатные лучи. Еще один день прошел… Мне так грустно, что даже красивые закаты лишь подчеркивают мое одиночество. Меня называют «крутым», но и за крутизну приходится платить. Мне нелегко жить в изоляции, которую я сам для себя создал. Чтобы все осознать, мне понадобилась Энди.

Когда наступает ночь, я иду в спальню. Несмотря на депрессию и сильное стремление пожалеть себя, я выдвигаю ящик и достаю старый наган. Разряжаю, а потом снова заряжаю в барабан один патрон. Потом, крутанув барабан, я заряжаю еще один патрон. И сразу учащается пульс, и сразу внутри все сжимается…

Вот тебе настоящая игра, Смит. Хватит прятаться во Втором мире!

Я долго смотрю на револьвер, положив палец на спусковой крючок. Взвожу курок…

Кому какое дело?

Всего секунда уйдет на то, чтобы развернуть револьвер, нажать чуть посильнее. Может, все будет не так уж плохо. То есть… когда умирал Микоян, все закончилось очень быстро. Забвение за долю секунды!

Так легко избавить себя от всех проблем!

Я сгораю от нетерпения.

Не так это и трудно. Особенно для Мастера игры.

Кто-то барабанит в дверь.

— Где мои продукты, а? Я тебе тут привез, что ты заказывал! — Я узнаю протяжный норфолкский выговор Джона Мэтьюза.

Смотрю на черный ствол. В нем дыра — дорога в вечность. Такой простой механизм в таком сложном мире!

Все просто, надежно и бесповоротно. Но тут я вспоминаю Нельсона и Киблза. Они-то отдали жизни за что-то действительно важное. А не просто потому, что им все надоело и они погрязли в тоске. Они очень любили и ценили жизнь…

— Спускайся, старый пердун! Я здесь замерзну!

Я улыбаюсь и ставлю наган на предохранитель. Пора перестать играть в эти игры. Почему меня всегда так заносит? И вообще, пятьдесят мне еще через три месяца; до тех пор можно и потерпеть.

Если меня не станет, кто позаботится об Энди и Тиборе? Не сомневаюсь, рано или поздно какие-нибудь умники все же придумают, как вернуть их в Реал. Кто защитит Энди на суде, где она предстанет по обвинению в убийстве, совершенном много лет назад?

Внутри снова вскипает ярость; Энди заслуживала лучшей участи и преступление совершила не по своей вине. Почему так получается, что страдают всегда невинные жертвы?

Вот к чему приводит тирания так называемой политкорректности!

В «Изумрудном городе» все по-другому. Там всем на всех наплевать.

Я мурлычу про себя:

Рой обожает крутые тачки…
Он очень доверчив и прост.
У него не проблема стрельнуть сигарету из пачки,
Что спрятана за отворот.
На его плече наколото: «Детка»,
А рядом наколото просто: «Э».
Но нет ему равных на гоночной трассе
В раздолбанном «шевроле».

Мне хочется смеяться.

Жизнь хороша, когда есть чего ждать. Наверное, вот так и Джим ждал смерти…

— Конор, ты идешь или нет?

Я убираю револьвер в ящик и спускаюсь, чтобы забрать бекон.