Второй ошибки не будет

Жена сидит в первом ряду, ее красивое лицо тоже спокойно, даже не заплакано. Ирина подумала, что у нее, наверное, не хватило бы выдержки, а на месте Макарова она просто пустилась бы в бега. Какая разница, и так и так жизни не будет.

Для своей защиты Федор Константинович пригласил известного адвоката, Ирина много слышала о нем, но ни разу не сталкивалась в суде. Что ж, поглядим на исполина в деле.

Государственный обвинитель Бабкин чуть не лопался от самодовольства, как мертвец от трупных газов, и лицо его озаряла такая жуткая улыбка, что Ирине припомнились отголоски старых сплетен, как когда-то Федор Константинович гонял его за промахи и чуть не уволил. Теперь пришло время отыграться, ура!

В последнюю очередь она взглянула в противоположную от скамьи подсудимых сторону. Там, один в ряду, сидел сам Воскобойников, большой плечистый человек с тяжелым, но породистым лицом. Жесткие седые волосы лежали красивой волной, как на его официальных портретах, и Ирина побоялась взглянуть ему в глаза.

Никто не посмел нарушить его одиночество и сесть рядом, хотя все остальные места в зале оказались заняты.

Ирина поежилась. Черт, даже если ей неловко под испытующими взглядами коллег, то каково должно быть Макарову?

Собравшись с духом, она открыла заседание.

Предварительная часть никаких сюрпризов не преподнесла. Явка в суд удовлетворительная, все участники процесса и свидетели на месте, свои права понимают, сроки ознакомления подсудимого с делом соблюдены, копия обвинительного заключения вручена вовремя.

Установить личность подсудимого тоже удалось без особого труда, но, когда Ирина, удалив из зала свидетелей, зачитала обвинительное заключение и спросила Макарова, признает ли он себя виновным, Федор Константинович развел руками и сказал, что затрудняется ответить на этот вопрос.

Ирина нахмурилась. Такое случилось в ее практике впервые.

Он улыбнулся:

– Дело в том, что из-за травмы я не помню обстоятельств аварии, но раз люди видели, что я вылетел на встречку, то скорее да, чем нет.

– Говорите точнее, да или нет, – встряла заседательница, – хватит юлить, набедокурили, так умейте ответить.

Ирина поняла, что с этой дамой будет нелегко.

– Из-за особенностей памяти подсудимый не в состоянии ответить на вопрос, – отчеканила она и заметила, как Макаров улыбнулся ей краешком рта.

Все это очень мило, но почему не вскинулся адвокат? Если он такой опытный, должен бы немедленно отреагировать на училкину инициативу, а, по-хорошему, так сейчас трясти перед носом суда ворохом газетных статей и напирать на то, что они сформировали у суда предвзятость. С другой стороны, хорошо, что не начал, потому что такие выверты прокатывают в идеологически чуждом суде присяжных, а у нас, слава богу, все в порядке, что в газетах, то и в головах, то и правда.

Ирина любила сначала выслушивать свидетелей, потом экспертов, но соблюдать этот порядок получалось далеко не всегда из-за безалаберности граждан, или, наоборот, крайней занятости на работе. Сегодня же редкий случай, явка стопроцентная, тасуй, как хочешь.

Хорошо бы сразу после подсудимого допросить несовершеннолетнюю девочку, но ей еще не исполнилось семнадцати, и очень желательно допрашивать ее в присутствии педагога. Всего месяц остался, но формальности надо соблюдать, особенно когда у тебя такое шаткое дело на руках. Ирина попросила секретаря вызвать учителя из школы девочки, так что придется ждать, пока тот доберется.

Ладно, решила Ирина, не детей, так женщин. Вызовем тетку, которая стояла возле первой двери автобуса, несмотря на очень грамотное распоряжение «за кабину водителя не заходить», смотрела в лобовое стекло и все видела.

Начался допрос подсудимого. Макаров повторил, что не помнит момента аварии, и, в сущности, больше ему нечего сказать суду.

Поднялся Бабкин:

– Федор Константинович, а куда вы направлялись в тот день?

Макаров пожал плечами:

– На залив, но какое это имеет значение?

– Отвечайте на вопросы, – приказал Бабкин. – С какой целью вы туда ехали?

– С какой и все. Хотел побыть на природе.

– Да? Странное решение посреди рабочего дня.

– Я находился в отпуске.

– И где вы были до этого?

– Простите, но я все же не понимаю…

– Отвечайте, – бросил Бабкин так хлестко, что Ирина заподозрила, что он отрабатывал эту реплику дома перед зеркалом.

– Я ехал с Красненького кладбища.

– А что вы делали на кладбище?

– Был на похоронах.

– Чьих?

– Одной своей знакомой.

– И какие отношения связывали вас с этой знакомой?

Макаров нахмурился, и Ирина сжалилась не столько над ним, сколько над его женой.

– Я думаю, что это не относится к обстоятельствам дела, – сказала она.

Бабкин только что не подпрыгнул от возбуждения:

– Отчего же, товарищ судья? – Он иронически склонил голову набок – тоже, наверное, репетировал. – Между прочим, есть сведения, что Макаров в тот день ехал с похорон своей любовницы!

– Это не имеет отношения к делу.