Второй ошибки не будет

Я скромно улыбаюсь. Чуть слишком скромно.

Смотрю на него внимательно. До всей этой истории я видела его всего раза три, но все равно вижу, что он изменился. Слегка похудел, осунулся, но главное не это. Я не верю во всякие энергетические поля, упаси боже, но черт возьми, совершенно четко ощущаю, что раньше он был холодный и темный, а теперь будто светится изнутри. Хотя это мракобесие, конечно, фантазии одинокой тетки, к которой раз в жизни проявили внимание.

– Как вам удалось сделать все так юридически безупречно?

Пожимаю плечами. Не говорить же ему, что, когда у ничтожной раздавленной козявки появляется шанс на возмездие, она горы для этого свернет. А тут всего лишь пришлось прочитать монографию. Макаров пристально смотрит, ждет более развернутого ответа, и я говорю, что просто люблю свою работу и знаю ее нюансы.

– Прекрасно, – он улыбается, и в этот раз, кажется, вполне искренне.

Встает, прохаживается по кабинету. Высокий, стройный, длинноногий, словом, красивый мужчина. Мануйлов чем-то на него похож, но недотягивает, скажем честно.

– Вы уж простите, Инна Александровна, я ведь лицо в некоторой степени заинтересованное, – усмехается Макаров, – и мне очень хочется знать, как вы вообще решились на такое?

Вздыхаю загадочно. Не признаваться же в самом деле человеку, что, ах, Федя, если бы Мануйлов меня в свое время не бросил, ты бы сейчас на нарах отдыхал. Знаю, что выгляжу ханжой и полной дурой, и все-таки говорю, что стараюсь делать свою работу не только хорошо, но и честно.

– Ведь это страшно подумать, что начнется, если правосудие не сможет в полной мере доверять выводам экспертов, – заявляю я, и Макарову приходится согласиться с этой аксиомой.

– А как вам удалось добыть магнитофонные записи?

– Просто у меня очень удобный аппаратик. Можно использовать, как портативный магнитофон, а можно вытащить серединку, тогда будет плеер с функцией записи.

– Ого! Крутая штука! Я такой дочке взял на день рождения. И дома, и на пробежку, на все случаи жизни годится.

– Угу, – усмехаюсь я. – Даже на такой, как у меня.

Макаров улыбается и снова предлагает мне конфетку. В этот раз отказываюсь, не потому, что не хочу, а просто в открытой коробке остались только в фантиках, а я не знаю, куда его потом деть. Не стану, пожалуй, рассказывать человеку, на каком волоске все висело. Если бы Мануйлов оказался не таким жадным и не выкатил мне претензию про отжатый магнитофон, я бы о нем и не вспомнила. И кассета там оказалась очень удачно, и новые батарейки для плеера нашлись в кухонном ящике, я уж не помню, для чего и когда их купила. Пока варила кофе, я успела снарядить плеер и спрятала его под шалью. Меня мог выдать звук прокручивающейся пленки, но техника японская, мотает без скрипа и скрежета. Да, слышно, но надо прислушиваться, чтобы поймать звук, а Мануйлов не ждал от меня подвоха. Я для него всегда была безответной овцой, об которую можно вытирать ноги совершенно спокойно.

Я не верю в судьбу, но в этот раз звезды сошлись, не иначе.

Записав беседу с Мануйловым, я на этом не остановилась и стала фиксировать все наши профессиональные дискуссии с Алиной Петровной. Пришлось разориться на новые кассеты, но оно того стоило. Кстати, голос на пленке у нее очень противный, омерзительный просто.

Труднее всего оказалось изъять и законсервировать контрольный образец. Для этого пришлось привлечь тетю Сашу и совершенно незаинтересованное лицо, то есть ее соседку, которая пережила культ личности и знала толк в доносах. Она и подсказала, что никогда нельзя писать в одну инстанцию, обязательно сразу в несколько, а лучше повсюду. Что и было сделано, и получилась прелесть, не донос, а ковровая бомбардировка.

Макаров смотрит на меня с симпатией, и я думаю, ах, как жаль, что вот передо мной такой интересный мужчина, а я квашня квашней, и не сразу вспоминаю, что сбросила шесть кило, и хоть еще очень далеко до совершенства, но уже и не кошмар.

Алину отстранили от должности, я замещаю, и положение обязывает. Сделала прическу, купила приличный костюм. Для этого пришлось все выходные рыскать по универмагам, но это оказалось не таким уж и муторным и утомительным занятием. Даже охотничий азарт пробудился.

Так что я, конечно, не роковая красотка, от которой у Макарова бы слюнки потекли, но вполне приличный образец человеческой породы.

– Спасибо вам, Инна Александровна, – говорит Макаров с чувством.

– Да не за что. Это моя работа.

Да-да, и ничего личного. Как бы между прочим спрашиваю насчет судебных перспектив, и Макаров восклицает, что они прекрасны. Благодаря моим компетентным действиям на стол к следователю легли весьма убедительные доказательства, но только в отношении моей заведующей. Мануйлова скорее всего не удалось бы прижучить, если бы Алина Петровна внезапно не обратилась в милицию с чистосердечным признанием, где показала, что супруг и повелитель принудил ее сфальсифицировать результаты экспертизы. Он даже, о ужас, для этого ее бил.