Второй после Мадары (СИ)

— Но Цунаде-сама, объекты поступили к ним только сегодня утром, они не могли так быстро завершить исследование…

— Ладно. Подождём, — Цуна вдруг утихла и задумалась.

«О чём они говорят? Судя по тону и спешке — что-то важное», — размышлял Хаширама. Ему так и хотелось выйти и принять свой нормальный облик, хотя бы чтобы увидеть, как забавно исказится при этом лицо внучки.

Цуна обнаружила его стоящим у стены.

— Ирука, что тебе?

— Пятая-сама, — церемонно поклонился Хаширама, незаметно концентрируя чакру в руке, — у вас что-то… — распрямившись, он другой рукой показал себе на спину с деланным смущением.

— Что там? Шизуне, убери, — Цуна попыталась подтянуть на спине ткань.

— Не крутитесь, — он шагнул вперёд, опередив эту самую Шизуне. — Вот так.

— Спасибо, — рассеянно брякнула Хокаге. Хаширама улыбнулся. Цуна не пропадёт. А вот за подчинённую ей деревню он всё равно ручаться бы не стал…

Весь остаток дня он сидел на собственной голове, выбитой в скале, и посвящался в дела Конохи. Делать это дистанционно ему помогали семена, помещённые на спину внучке.

Ай да Цуна… Нет, всё-таки деревня с ней не пропадёт.

А Мадара обойдётся.

Вмешавшись, Хаширама только посеет панику: ведь нужно будет выкрасть отдельно Обито, отдельно риннеган…

Хаширама не видел смысла в такой сложности.

Да и вообще он только сейчас смог себе признаться в том, что это маленькое путешествие устроил, только чтобы потешить память и любопытство. И убедиться, что всё в порядке.

Воля Огня жива. И их мечта жива.

Да и отказать себе в удовольствии ещё раз, теперь уже последний, померяться силой с Мадарой? Разве он на это способен?

Хаширама азартно улыбнулся.

Мадара дурак, если так думает.

Долг Хокаге — защищать деревню.

Этим он и займётся.

«Кай!»

Древесный клон обратился коричневой текстурной скульптурой.

Хаширама расцепил печать и расслабленно откинулся назад на прямые руки, свесив ноги с обрыва и глядя вверх, в бесконечное небо. Он с наслаждением вдохнул кусочек этого неба в себя, — больше по привычке: в дыхании не было никакой нужды.

«Как же здорово было сюда вернуться. Заглянуть в будущее», — мечтательно подумал он об этом мире.

«А теперь пришло время помочь сделать его таким, каким оно должно быть».

====== Фрагмент XLVII ======

Отец сидел на забутоне и смотрел в пол. Прошло не меньше минуты, прежде чем он вскинул глаза.

— Ты заставила нас всех поволноваться, — начал он и замолчал. Выглядело так, будто он борется с собой и необходимость этой борьбы его злит. В конце концов его глаза обожгли Ханаби уже не обычной, а морозной белизной, — и каждое слово захрустело колким снегом:

— Как ты, наследница великого клана Хьюга, могла допустить, чтобы тебя похитили? Ты уже не ребёнок. И ты не твоя сестра. Ты уже не первый раз заставляешь меня усомниться в своём доверии тебе.

— Прошу прощения, отец, — повторила Ханаби, склонившись снова. Вряд ли тактика заведённой куклы тут сработает, но ничего лучше она пока не придумала. Пока нужно стараться быть максимально покладистой. — Я подвела вас.

— Ты подвела весь клан, — его слова отразились от стен и разлетелись в воздухе кусками льда, казалось, даже ранящими кожу.

Ханаби склонилась ещё ниже.

Но настоящая буря, как выяснилось, ещё не разразилась. От следующих его слов её в лицо словно ударило порывом ветра, всколыхнув волосы.

— Как ты посмела ослушаться моего приказа?! — он начал фразу тихо, но последнее слово уже ревело в ушах. Пользуясь тем, что смотрит в пол, Ханаби на секунду зажмурилась. — Как ты оказалась в госпитале среди ночи?!

К этому она подготовилась.

«Надеюсь, ты меня простишь, Токума». Ханаби собралась с духом и распрямилась.

— Отец, вы были правы, когда говорили, что мы обязаны госпоже Цунаде. Я лично, — её голос зазвенел от избытка чувств, — обязана ей спасением вас и других Хьюга. Как будущая глава клана я должна была отплатить ей усердной службой. И моего присутствия в госпитале требовал долг. Я в ответе за жизни порученных мне пациентов, я должна привыкать к ответственности, ведь я когда-то буду в ответе за жизнь каждого в нашем клане. Я уже достаточно взрослая, чтобы это понимать. Без меня эти люди могли умереть, они были в критическом состоянии. Токума же ни в чём не виноват, это я подмешала снотворное ему в чай! Отец, я надеюсь, вы были с ним милосердны!

Молчание. Всепожирающее молчание. И чуть позже, как гром, как апогей бури:

— Токума мёртв.

Ханаби замерла с приоткрытым ртом.

— Что?! Отец, вы…

— Он погиб по твоей вине. Ты не готова быть главой клана. Ты не спасаешь жизни, ты приносишь их в жертву своему легкомыслию. Без тебя как неквалифицированного медика в госпитале бы прекрасно справились. А Цунаде-саму следовало бы лишить права управления деревней за то, что подвергла опасности жителей, не обеспечив должной изоляции преступника.

— Он не преступник, — огрызнулась Ханаби.

Она тут же едва не застонала от осознания собственной оплошности и того, что ничего уже не изменить.

— Прости, что?

— Он ещё хуже! — нашлась она, делая вид, что вспышка агрессии была не в сторону отца. — Он вовсе не человек!