Второй после Мадары (СИ)

Как она еë тут нашла в темноте? Очевидно, что по запаху. А зажгла огнём — она ведь тоже владеет стихией огня и у неё великолепный контроль чакры — она может создать маленький огонёк…

Обито её не видит, она сзади. Рин, очевидно, понимает, что предполагаемый враг сильно ранен и не опасен, и подходит осторожно, рассекая перед собой тьму свечой, что держит в руке. Та слегка подрагивает, и свет от неё неровный.

Обито зажимает рукой живот и улыбается окровавленным ртом:

— Не убивай меня…

Он захлёбывается кровью, едва заставляет себя вновь заговорить.

— Я слишком долго ждал тебя.

Свеча падает рядом, но не тухнет и катается туда-сюда на полу возле лица Обито: тук-тук. Справа. Освещая шрамы.

Кровь течёт горячим по животу, её огненные струи обвивают его верёвками.

Рин садится на колени и медленно испуганно кладёт дрожащую руку на его щеку.

— О… о-бито?..

Её рука тёплая. Тёплая! Не как у воскрешённых в Эдо Тенсей. Это победа.

Поэтому Обито даже не расстраивается так сильно, когда она еë отдёргивает. Оказывается, она это делает, чтобы оббежать его спереди и кинуться лечить живот. Она почти без брезгливости выдёргивает руку Мадары и зажимает рану своей, но она ещё слаба после воскрешения, еë чакра не слушается еë… Рин в испуге то зажигает руки зелёным, то они гаснут, но старается молча, интенсивно.

— Рин… — Обито впервые есть кого так назвать… и после этого ожидать ответа. Не в силах больше вымолвить ни слова, он просто качает головой.

В еë глазах осознание и слёзы.

Рин перемещается так, чтобы положить его голову к себе на колени. Обито неудобно, но они тёплые — а ему очень холодно.

— Как же…

Каждая клеточка внутри Обито воет от боли, но не той, что в животе, а более острой, более горькой и страшной. Боль, которая преследовала его всё это время, сейчас обострилась и вгрызлась зубами в грудную клетку.

Он достал еë с того света. Но отправляется туда сам.

Обито снова разлучил их. И он не позволит себе хотеть её вернуть в мир мёртвых, чтобы быстрее увидеть самому. Он… проиграл.

Но Рин жива. Жива. Жива…

Нет. Он победил.

Рин гладит его волосы и плачет: уже не так, как провожала его впервые — тихо и неверяще. Теперь она плачет без остановки.

У Обито разрывается сердце от каждой её слезинки, падающей сверху и сбегающей по бороздкам его шрамов на лице. Но она рядом. Ещё чуть-чуть рядом. И у него есть выбор — поговорить с ней и научить, как взять у него шаринган и пересадить себе, как воспользоваться камуи… Но он понимает, что она не успеет овладеть им. Она не Учиха. Ей будет даже тяжелее, чем Какаши. Она не выберется.

И нельзя.

Там Мадара.

— Тсс… — шепчет Рин в ответ на его отчаянный стон.

Она не знает, что Обито только что погубил еë.

— Рин, прости, что прошу тебя… Но ты говорила… Что будешь присматривать… Попробуй ещё раз… Я помогу тебе, я умею… Я теперь могу… — пытается Обито объяснить, что ему доступна регенерация, что ей не будет так сложно его лечить, если она ещё раз попробует, он попытается ей помочь…

Рин целует — целует! — его в лоб.

Она видит опытным глазом медика что-то, что не видит Обито, незнание чего даёт ему надежду. Она не тратит время на попытки лечения. Она просто до конца держит его ладошками за виски и смотрит в глаза, и последнее, что он чувствует — это пробирающееся в мозг тепло.

Он видит её улыбку — и он, несмотря ни на что, глупо, эгоистично счастлив.

Комментарий к Фрагмент

LVIII

http://savepic.ru/13715500.jpg

http://savepic.ru/13720620.jpg

http://savepic.ru/13706284.jpg

====== Эпилог ======

Я приду к тебе по воде и пеплу,

Я приду к тебе по осколкам стёкол

©*

Обито открыл глаза. Звёздное небо пялилось на него с каким-то недоумением. Обито стало неуютно под одноглазыми взглядами этих сотен миллионов звёзд. Он поёжился.

Мозг немедленно прошила невыносимая и знакомая боль в груди… Но не животе.

Закусив губу, Обито провёл правой рукой по земле и — как и думал — нашарил маску.

Нет.

Нет.

Неужели.

Как?

Перед глазами пронеслись все последние события, неумолимо сливаясь в одну ленту, смешиваясь в одну картинку.

К последнему кадру ужас и досада сменились воодушевлением и решимостью — этим кадром была тёплая и ласковая улыбка Рин. У Обито создалось ощущение, что даже чакра поползла по каналам быстрее.

Осознание случившегося кровью застучало в голове.

Это было все… Что? Видение?

Сон? Галлюцинации лихорадящего раненого?

Обито не знал, сколько на самом деле так провалялся, что успел воспалённым сознанием прожить целую жизнь, но, похоже, его раны за время этого беспамятства успели подзажить. Регенерация работала… вопреки всему.

Вопреки его собственному воображению.

Его передёрнуло. Хорошо, что тогда он убил ту забеременевшую шлюху немедленно, как только узнал о ребёнке. Хотя мысль оставить того на запчасти была.

Обито хищно улыбнулся мерзким бесстыжим звёздам. Но тут же одёрнул себя: вдруг одна из них за ним подсматривает… присматривает не просто так?

«Рин… Теперь я знаю, что делать. Подожди меня ещё немного. Так непростительно сильно я ещё никогда не опаздывал — на восемнадцать лет. Но больше я тебя не оставлю.

Где ты у нас сейчас, любитель необычных глаз Орочимару?