Второй прыжок с кульбитом и пистолетом

— Антон Михалыч, ну посудите сами: вы солидный человек в годах. Решаете разные вопросы, часто предаетесь размышлениям о важном. Ваше дело — созерцать истинную сущность вещей. Только справа, с баночкой пива, а рулить буду я!

И ведь на полном серьезе изрекает, чертовка! А если иронизирует, то совсем чуть-чуть.

Глава сорок седьмая, в которой Имче находит Багучы

Новый рассвет в этом мире мы встретили в яблоневом саду, вместе с бабушкой Мухией.

— Ночью вспомнила тебя, — глаза ее были прозрачные, но ясные. — Ты приходил с больной ногой, но помочь беде не удалось. Обращался кхирургу?

— Да, теперь все в порядке, — Антон невольно потер колено. — С докторами свезло.

— Слава богу. Руки на стол, — без лишних слов приказала она, положив свои сухие ладошки поверх Антоновых. — Тепло пошло?

— Есть слегка.

— Лицо твое запамятовала, а вот руки сразу узнала, — она улыбалась едва заметно. — Хорошие руки. Пробовал лечить?

— Бывало.

— Какие болезни?

— Всякие разные, — в уклончивом ответе я обошел детали. Некоторые подробности бабушке знать ни к чему, поскольку они носят личный характер.

— Получается?

— В сочетании с самовнушением и медитацией выходит успешно.

— А сглаз убрать, значит, не решился? — хмыкнула она.

— Так разве то болезнь, — удивился Антон. — Злобный наговор. Здесь ведьма поработала, а отшептать, как знахарь, мы не умеем.

Бабушка на это усмехнулась:

— В отличие от порчи, которую наводят со зла, сглаз — это обычное бытовое заболевание.

— Заболевание? — настала моя очередь удивляться.

— Недомогание, нервное расстройство — называй, как хочешь. Понимаешь, сынок, возможности человека мало изучены. И люди все разные. Бывают хорошие, бывают плохие. Они могут быть умными или глупыми, богатыми или бедными. А еще люди бывают «глазливые». Сглазить может и добрый человек, это наша особенность такая.

Вот эта истина оказалась мне неведома:

— А как отличить сглаз от порчи?

— Меня многому мама научила. Давно это было, а потом пришел опыт. Опыт, сынок, не пропьешь, — она вовсю улыбалась щербатым ртом. — Знахарей у нас называют Имче, а еще старух-заклинателей зовут Имчекарчык. У татар считается что Имчекарчык обладают волшебной силой, поэтому простые люди их побаиваются.

— Об этом хотел спросить. Сила позволяет ауру видеть?

— О силе старух-заклинателей сложено много легенд и сказок, но правда только в одном: нам известны языки болезней и лечебные свойства трав и кореньев. Некоторые Имче видят ауру, а сильные Багучы способны пронзить человека взглядом. Я ответила на вопрос?

— Выходит, я Багучар? — догадался Антон.

— Нет, ты лечишь наложением рук, — она покачала головой. — Это простое дело, добрые руки сами делают, и многие люди даже не догадываются о целебной силе объятий и поглаживаний. Любящая мать мимоходом забирает боль ребенка, влюбленные делают друг друга здоровее. Тут ума не надо, само все происходит.

— А если делать сознательно, то и результат будет лучше? — Антон скорее утверждал, чем спрашивал.

— Любому делу надо учиться.

— Научите? — в голосе парня звучала надежда.

— Ох, стара я для этого, — вздохнула она. — Да и тебя сначала проверить надо.

— Рентгеном?

Старуха на это хмыкнула:

— Именно. Давай, сынок, соберись, и посмотри на меня особым взглядом.

Контакт наших рук привел к тому, что тепло постепенно усилилось, а кончики пальцев стало покалывать. Мы с Антоном зажмурились, напряглись, и распахнули глаза.

— Что видишь? — бабушка сидела с закрытыми глазами.

Вокруг женской головы светилось облако. Оно переливалось еле заметным разноцветным сиянием, а тело старухи стало прозрачным, как и при сеансе с Риммой — бледно-синего цвета. Ярко-красное сердце мерно пульсировало на своем месте. Кровеносные сосуды, такие же, как и у Риммы, мерцали разноцветной мишурой, заставляя вспомнитьновогоднюю гирлянду. Под прозрачными ребрами ясно проступали легкие и другие внутренние органы, раскрашенные в разные цвета.

Глава финальная

— А если делать сознательно, то и результат будет лучше? — Антон скорее утверждал, чем спрашивал.

— Любому делу надо учиться.

— Научите? — в голосе парня звучала надежда.

— Ох, стара я для этого, — вздохнула она. — Да и тебя сначала проверить надо.

— Рентгеном?

Старуха на это хмыкнула:

— Именно. Давай, сынок, соберись, и посмотри на меня особым взглядом.

Контакт наших рук привел к тому, что тепло постепенно усилилось, а кончики пальцев стало покалывать. Мы с Антоном зажмурились, напряглись, и распахнули глаза.

— Что видишь? — бабушка сидела с закрытыми глазами.

Вокруг женской головы светилось облако. Оно переливалось еле заметным разноцветным сиянием, а тело старухи стало прозрачным, как и при сеансе с Риммой — бледно-синего цвета. Ярко-красное сердце мерно пульсировало на своем месте. Кровеносные сосуды, такие же, как и у Риммы, мерцали разноцветной мишурой, заставляя вспомнить новогоднюю гирлянду. Под прозрачными ребрами ясно проступали легкие и другие внутренние органы, раскрашенные в разные цвета.

— Вижу ауру, — прошептал Антон.

— Подробней, — бабушка раскрыла глаза, ясные и заинтересованные.