Второй раунд

— Да я сам из Владикавказа, сейчас тут ненадолго, проездом. Там я и занимался у разных тренеров. В основном это было каратэ, а последние три года тренируюсь у одного классного мужика. То, что он преподает, мне трудно как-то классифицировать, но больше всего это походит на бои без правил, с уклоном в уличную драку.

— Понятно. А я уже лет семь-восемь тренируюсь у Палыча. Начинал еще во времена запрета.

— Что-то техника боя у тебя никак не похожа на ушу, — недоверчиво хмыкнул Егор.

— Да, у нас своеобразное ушу, тоже с уклоном в драку. А я еще последние три года по нескольку месяцев в году тренируюсь в Таиланде, в одном и том же кэмпе. Мне там у них даже на соревнованиях по муай-тай удалось выступить. В холле на стене фотка есть из Таиланда, где я по груше колочу.

— Фотографию видел. А что там за узкоглазый мужик на заднем фоне с падами стоит?

— Это хозяин кэмпа, очень сильный мастер по муай-тай. Он со мной индивидуально работал, гонял меня на падах до посинения.

— Ладо, еще раз спасибо за хороший бой. Пойду я потихоньку к себе, — Егор пожал на прощание руку Косте и неторопливо поковылял домой.

— Ты заходи еще, как время будет, — крикнул ему вдогонку Костя. — Было бы интересно с тобой поработать без лишней жесткости, чисто на технику.

— Ага, я постараюсь зайти как-нибудь.

Заур, увидев потрепанного Егора, многозначительно хмыкнул, удачно вспомнив фразу Глеба Жеглова из фильма «Место встречи изменить нельзя».

— Ну и рожа у тебя, Шарапов! Ты себя в зеркало видел?

— Нет, а что?

— Иди и посмотри сам. С такой физиономией тебе не золотыми часами торговать надо, а в темных переулках у прохожих деньги отнимать.

Егор, разувшись в коридоре, зашел в ванную и стал рассматривать в себя в небольшое порядком облупленное зеркало, висевшее над раковиной. Вид у него, конечно, был еще тот. Оба глаза заплыли, губа разбита, на скуле синяк.

— Ничего страшного, — крикнул он Зауру из ванной. — Я привычный. На мне все заживет как на собаке, тем более, что я взял с собой из дома мазь — бадягу. На ночь синяки помажу, утром буду как новенький.

— Ладно. Ужинать будешь? Я тут, пока тебе физиономию рихтовали, картошку пожарил и сосиски сварил.

— Конечно же, буду. Сейчас только душ приму.

За столом проголодавшийся Егор работал челюстями как жерновами, меча в рот все, до чего дотягивались руки. Заур, любуясь синяками на его лице, еще раз ехидно поинтересовался:

— Что, наваляли там тебе?

— Ну, как тебе сказать, — Егор прожевал кусок хлеба с сыром и запил все это яблочным соком. — И мне наваляли, и я навалял, в общем у нас получилась боевая ничья, и мы разошлись, довольные друг другом.

— Понятно, — Заур поднялся со стула, снял закипевший чайник с плиты и налил кипяток в свою кружку. — Недавно звонил Руслан. Он пока прошвырнется по старым связям, а мы подождем результатов. Так что завтра у нас с тобой будет свободный день, можно просто погулять по городу.

— Слушай, а этот Руслан, он что, правда катала?

— Ну, не совсем. Он скорее игровой.

— Как это игровой? — Егор удивленно вскинул брови.

— Понимаешь, когда он из Владика приехал на Украину, учиться в спортивный интернат, то поначалу сильно бедствовал. Руслан вообще из бедной семьи, и денег у него особо никогда не было, а здесь, вдали от дома, ему по-настоящему пришлось выживать. Еще во время учебы в спортшколе он познакомился с нашими парнями, которые промышляли здесь азартными играми. Как там все дело было, я точно не знаю, но они сдружились. Пока Руслан выступал за сборную Украины по вольной борьбе, он все так же не терял контактов с этими парнями, а потом сильно травмировался, и со спортом пришлось завязывать. Сам знаешь, как у нас в советское время было. Пока ты выступаешь, берешь призовые места, завоевываешь медали, тебя любят и ценят, а как только сходишь с дистанции — быстро забывают, как будто тебя никогда и не было. Вот тогда он совсем плотно сошелся с наперсточниками. Поначалу он у них верхним был.

— Как это верхним?