Второй рейх. Не надо воевать с Россией

На основании этого знакомства с местными условиями я старался повлиять, чтобы албанским государем по возможности был избран магометанский князь или египетский принц, который должен обладать и полным кошельком, особенно нужным в Албании. Мой совет не был одобрен «ареопагом держав», которые, ничуть не считаясь с интересами албанцев, заботились лишь о том, чтобы иметь возможно больше шансов ловить в Албании рыбу в мутной воде.

Я нашел поэтому очень мало утешительного в том, что выбор пал на принца Вильгельма Вида. Я высоко ценил его как благородную рыцарскую отзывчивую натуру, но считал его неподходящим для этого поста. Принц был слишком мало знаком с балканскими делами, чтобы быть в состоянии взять на себя эту тернистую задачу. Мне было вообще нежелательно, чтобы немецкий принц там осрамился. Ибо с самого начала было ясно, что Антанта будет ему чинить всяческие затруднения. Поэтому на запрос со стороны принца я откровенно высказал своему кузену все свои сомнения, подчеркнув те затруднения, которые его ожидали, и настойчиво ему советуя не принимать албанского трона. Приказывать ему я не мог, так как последнее слово принадлежало князю Виду как главе дома.

После принятия принцем предложенной ему державами кандидатуры я принял его на аудиенции в присутствии канцлера. Определенная нерешительность, сквозившая в поведении принца, смотревшего на предстоящую ему задачу без всякого энтузиазма, подкрепила меня и канцлера в желании еще раз убедительно отсоветовать молодому кандидату вступление на вновь изобретенный албанский «трон».

Но все было напрасно. Честолюбивая, мистически настроенная супруга принца видела в албанском троне осуществление своих желаний. А ведь «се que femme veut, Dieu le veut!» [«Чего хочет женщина, того хочет Бог»]. Кармел-Сильва также немало способствовала приему принцем албанской кандидатуры; ею даже была опубликована по этому поводу статья в прессе, начинавшаяся словами: «Сказочная страна хочет иметь своего государя».

Таким образом, все предостережения, несмотря на их благожелательный характер, нисколько не помогли. Я, между прочим, настойчиво советовал принцу не вступать на албанский престол до урегулирования финансового вопроса. Ибо то, что побудило меня предложить избрать на албанский престол богатого князя, теперь и случилось. Принц был не очень состоятелен, и державы вынуждены были предоставить ему субсидию, вокруг которой завязывались малоотрадные передряги. Субсидия была, в конце концов, выплачена принцу в уменьшенном размере.

* * *

Наибольшая опасность для нового государя и его системы таилась в личности Эссад-паши, ненадежного интригана и корыстолюбивого ландскнехта, который сам домогался положения владетельного князя и располагал известной силой в виде своих вооруженных приверженцев. С самого начала он стал противником нового государя и тайно конспирировал с Италией. Было бы вполне естественно и целесообразно, если бы новый государь окружил себя знакомыми, преданными ему людьми из Германии. Но этого не произошло. Один англичанин и один итальянец были приставлены к его персоне в качестве «секретарей». Они действовали в ущерб его интересам, давая ему плохие советы и интригуя против него.

Во время приготовлений принца ко вступлению на албанский престол появилась превосходно написанная брошюра австрийского офицера Генерального штаба о его путешествии по Албании. Живо и картинно рисовал офицер страну с ее географическими и климатическими условиями, население и его нравы, отмечая всю бедность и отсталость страны. Он указывал на то, что будущий государь ни в коем случае не должен остаться жить на берегу, а должен показываться населению и разъезжать по стране.

При примитивных путях сообщения государь этой страны должен, оставаясь целые дни на коне, разъезжать верхом по стране с пресловутым «мешком цехинов», знакомым по всем восточным легендам и сказаниям, чтобы повсюду, где он находился, золотым дождем всех расположить к себе. Из всего населения страны он должен всеми способами особенно крепко связаться с некоторыми племенами, чтоб в его распоряжении была вооруженная сила, на которую он мог бы опереться.

Только тогда он мог бы диктовать свою волю и бороться с противниками, которые захотели бы восстать против него. «При совершенном отсутствии армии в европейском смысле этого слова, – писал автор брошюры, – такая тактика была бы единственно целесообразной».

На первое время князь, как видно, должен был вести жизнь кочевника и кавалериста, образовавши для этой цели походный лагерь из шатров со всеми необходимыми принадлежностями и лошадьми. Подходящих для этого людей можно было найти в достаточном количестве в находившемся раньше под командой принца эскадроне 3-го гвардейского уланского полка, ибо многие из улан этого полка, очень привязанные к принцу, выразили готовность сопровождать его в Албанию в качестве добровольцев. Они, несомненно, сослужили бы ему лучшую службу и принесли бы ему больше пользы, чем враждебные стране приготовления к захвату власти.