Второй роман Цикла Эскул (СИ)

- Вашими молитвами, мамаша, вы к нам надолго? - Иезекиль медленно обошёл кибитку, подняв правую руку ладонью наружу, удовлетворённо кивнул усачу.

- Думаю остаться до весны, мастер. Нам можно ехать, Дитрих? - обратилась она к стражу.

Усач отступил с дороги крикнул:

- Проезжай, старая ведьма! И не забудь, завтра жди в гости!

Фургон тронулся, и по опустившимся плечам мамаши я понял в каком напряжении она находилась до сих пор.

За воротами вопреки ожиданиям не было узких улочек и грязных подворотен. Широкий проспект, мощёный тщательно подогнанным камнем, вел к видневшейся вдали белой стене внутреннего города. По обочинам дороги располагалось множество одно и двухэтажных домов с огородами и приусадебными участками, иногда виднелись даже целые поля с оросительными каналами. Красные черепичные крыши, много фруктовых деревьев, отягощённых плодами, резные флюгеры на башенках мезонинов и печных трубах... Сказочный город.

- Мамаша Хейген. А мы поедем во внутренний город?

- Нет, Эскул, только до стены. Внутрь-рылом пока не вышли. Обитель как раз перед стеной занимает несколько лиг. Там и кельи, и постоялый двор, и больница с приютом. Всё честь по чести. Сам увидишь.

- Забыл спросить, мамаша Хейген, а кто это был там у ворот?

- Это который?

- Молодой франт, вы его мастером Иезекилем звали.

- Ааа... этот. Дежурный маг. Он тут Факультетом Магии поставлен, чтобы в город всякая нечисть не пролезла.

- А какая нечисть, мамаша?

- Ну навьи (3) всякие, доппельгенгеры (4), вампиры, чернокнижники, личи (5), да много всякой дряни на свете. Герцог и Городской Совет обязали магов за этим следить особо.

- Ну а инквизитор за чем на воротах следит?

- Так известно за чем, Инквизиция в городе учёт ведёт прибывших-убывших, рождение и смерть регистрирует, летопись ведёт. Перед герцогом и отчитывается.

- Вот значит, как, а в моём мире они все больше чистоту веры блюли, ведьм вылавливали, да сжигали на кострах, ересь вытравливали в народе!

- Нет, не за чем им это. Есть Суд Герцога, Суд Городского Совета, Городская Стража. Инспекторы инквизиции официально ведут расследования светских преступлений. Только вот, Эскул, веры то единой в нашем городе нет. Есть церкви Одного, обитель Трёх Сестёр, Очаг Подгорного, святилища Друидов, но последние не в городе, а в лесу. И это я ещё не всех назвала. У Северных чужаков, например, свой бог, морской. Так они святилищ не строят. Только алтарь на каждом корабле.

Не доехав четверть лиги до внутренней стены, мы свернули на прилегающую улочку и подъехали к двухэтажному длинному каменному зданию с узкими оконцами, в которых виднелись разноцветные витражи. Кованая ажурная оплётка дубовых ворот, заросли дикого винограда, достигающие второго этажа. Белёные стены и привычная уже здесь красная черепица.

Толстуха остановила лошадей.

- Жди меня, я скоро, - передала мне вожжи и посеменила к неприметной калитке рядом с воротами. На тихий стук вышла женщина, держащая в руке огромный чугунный фонарь. На улице были уже сумерки и мне не удалось осмотреть ее внимательно. Увидев маркитантку, женщина с фонарём отступила внутрь дома и впустила толстуху, закрыв за ней дверь. "А не бедно живут в обители!" - подумал я, рассматривая убранство дома и оценив художественную красоту ставень. Имелся даже водосток и дренажные канавы вдоль самого настоящего мощёного тротуара. Город всё больше не походил на знакомые мне исторические описания средневековых городов. Неестественная чистота, широкие улицы, инквизиция, объединяющая функции уголовного розыска и миграционной службы! Магия и Религия в одном государстве..., пожалуй, надо быть внимательнее и перестать быть рабом стереотипов. Ошибки могут дорого стоить. Я по-прежнему решил придерживаться прежней тактики. Спрашивать, молчать и запоминать.

Наконец калитка открылась, из неё вышла Хейген и поманила меня. Я привязал вожжи к крюку на облучке и приблизился к воротам.

- Мария, это тот самый Эскул, о котором я говорила. Холиенн, а это - Прима обители Трёх Сестёр, Мария Золано. Теперь твоя жизнь и будущее в её руках. Я поеду, надо успеть до полуночи занять место на рынке. Завтра вечером навещу тебя, узнаю, как устроился.

Я глубоко поклонился маркитантке и внезапно, по наитию, шагнул к ней, взял её руку и поцеловал. Некоторое время изумлённая толстуха не могла ничего сказать.

- А ты не говорила, Матильда, что твой протеже благородного происхождения, - мягкий грудной голос раздался из темноты дверного проёма, - не будем тебя задерживать, проходите Холиен, не стойте столбом.

Я шагнул в темноту и увидел двух женщин, одетых в рясы таким образом, что были открыты только кисти рук и голова. Волосы у обоих были стянуты в тугие узлы и украшены деревянными заколками с какими-то символами. У одной в руках был уже знакомый мне фонарь, которым она освещала лестницу за своей спиной.

- Следуйте за нами, клирик, - вторая женщина, скорее всего именно она была та самая Прима обители, повернулась и стала подниматься по лестнице.