Второй Саладин

– Мистер Рамирес, наша машина подсказывает нам, что вы говорите неправду. Вы уже видели этого человека.

Мексиканец устремил взгляд вдаль. Окна были затянуты проволочной сеткой – значит, он все-таки в тюрьме? Да, вляпался он.

– Мистер Рамирес, мы здесь не затем, чтобы уличить вас в чем-то. Вы не участвуете ни в каком судебном разбирательстве. Ничто из того, что вы скажете, не будет использовано против вас. Нам нужна ваша помощь.

Мексиканец сидел и невозмутимо смотрел передо собой.

– Мистер Рамирес. Считайте это долгом чести. Соединенные Штаты, дружественный вам северный сосед, послали вам на выручку молодого оперативника. Потом вертолет. Вам дважды спасли жизнь. Мне кажется, вы перед нами в долгу. Это долг чести. Я знаю, как важна для вас честь.

– Ни в каком я не в долгу, – заявил мексиканец. – Долг был погашен, когда тот чернобородый сломал мне нос. Я хочу денег. Честь тут ни при чем. У ваших людей нет чести.

– О, такой подход нам понятен, – подал голос кто-то.

– Все, Сэл, завязывай с шуточками, – оборвал его тот, которого называли Лео. – Ладно, мистер Рамирес, сколько?

– Я хочу, – заявил Рейнолдо, – двести долларов.

– Двести долларов?

– Двести долларов, американских. Наличными.

– Думаю, мы можем себе это позволить, – ответил Лео.

– Прямо сейчас.

Лео открыл бумажник, пересчитал купюры.

– У меня при себе всего двадцать три доллара. И еще мелочь.

– Сколько мелочи?

Лео обыскал отделения.

– Шестьдесят три цента.

– Я беру все. Остальное отдадите потом.

– Двадцать три доллара шестьдесят три цента, – сказал Лео. – Пожалуйста. – Хаггерти, составь расписку, ладно?

– Конечно, Лео. Не бойся, мы не зажмем твои деньги.

Послышался смех.

Рамирес заговорил.

– Он был в кремовом костюме. Он пытался убить меня. Вот сюда попал, – мексиканец распахнул халат и показал свежую рану. – Он и еще один козел, жирный козел, который почти ничего не говорил и которому не помешало бы побриться.

– Наверное, Сиксто. Они работали вместе в Никарагуа.

– И что произошло, мистер Рамирес? Это очень опасный тип.

– Я всадил ему пулю в брюхо, а его дружку – две пули в голову. Из маленького «кольта», который всегда держал под кассой.

Долго никто ничего не говорил.

– Господи боже мой, – произнес наконец кто-то. – Вы это слышали?

– Он говорит неправду?

– Лео, дыхание не участилось.

– Он застрелил их обоих? Господи, Лео, ты можешь в это поверить?

– Я знаю, – сказал Лео. – Они не потрудились даже нанять кого-нибудь. Решили сами его устранить. Послали своих лучших людей, с самого начала.

– Выходит, ребята, которых Чарди отправил в расход в горах, – члены той суперпупербригады «Кинко де Хулио», которые устроили такой переполох в Анголе.

– Да, они и впрямь бросили на него самый цвет, Лео. Надо же, как им приспичило его убрать.

– Господи, – сказал Лео, – погодите, что еще будет, когда Чарди услышит, что его приятель мистер Рамирес пристрелил полковника и майора кубинской военной разведки.

Глава 48

Монахиня улыбнулась и сообщила, что к мистеру Чарди пускают посетителей, во всяком случае, до четырех, когда все посторонние должны будут покинуть госпиталь. Следующие часы посещений начнутся в шесть и продолжатся до восьми.

– Благодарю вас, сестра, – своим самым обаятельным голосом сказал Ланахан. – Как поживаете?

– Спасибо, хорошо, молодой человек, – ответила она.

– Рад видеть, что вы в монашеском одеянии, сестра. Теперь такое нечасто увидишь. Не нравится мне эта новая форма. А некоторые так вообще не носят никакой формы, что, на мой взгляд, уже слишком. Монашеское одеяние придает такую серьезность, такое достоинство.

– Мы именно так и считаем, молодой человек.

– Всего доброго.

Майлз, размягченный этой беседой, поднялся на лифте на четвертый этаж, свернул в один коридор, затем в другой, глядя на номера палат. Его подошвы звонко цокали по линолеуму. Он проходил сквозь какие-то двери и шел по каким-то коридорам, пораженный размерами этого госпиталя. С каждой стены смотрели распятия, лики Иисуса и Марии. Он улыбался монахиням. Прошло… сколько же времени прошло с тех пор, как он в последний раз бывал в исключительно католическом учреждении? Так много. Слишком много. Ему пришла в голову мысль узнать, где здесь часовня, и заглянуть туда на минутку. Его охватила теплота и любовь, разлитая вокруг. Он порадовался, что Чарди находится в таком месте. Это пойдет старому ковбою только на пользу.

В конце концов, он отыскал нужное крыло.

«Неврология», – гласил указатель.

Ну да, логично. Чарди, псих, в отделении для больных на голову. Ланахан толкнул двустворчатую дверь. Здесь не было ни монахинь, ни священников, ни даже доктора в этих унылых зеленых стенах. Он приостановился, ища нужную палату.

«Чарди, Пол», – печатными буквами значилось на карточке, вставленной в рамку рядом с дверью.