Второй шаг

— Вот млять, — безысходно прошептал я себе под нос, почуяв, что дело запахло жареным. Если Арам попробует моей крови, то мигом поймёт, что я не совсем обычный квартерон…

Глава 24

По пути Арам кивнул кому-то из зрителей вип-сектора. Тут же с кресел подорвались двое эльфов помоложе, поспешно спустились с трибуны и присоединились к седовласому. Они почтительно поклонились ему. А он небрежно кивнул им и повелительно указал на дверь клетки. Один из молодых остроухих поспешно открыл её. А второй влетел внутрь, встал надо мной, сурово свёл брови над тонкой переносицей и строго прошипел:

— Сейчас с тобой будет разговаривать сам патриарх Арам. Будь вежлив и отвечай ему честно, иначе тебя ждёт смерть.

— Да я сама честность и вежливость, — промямлил я, даже не имея возможности встать. Мои ноги немного зажили, но до полного исцеления ещё было очень далеко. И, кажется, им не суждено восстановиться. Сейчас Арам выведет меня на чистую воду, а потом — секир башка — и здравствуй загробная жизнь. Устроители турнира не простят мне ложь. И от осознания этой мысли я весь похолодел и покрылся липким потом. Как же обидно погибнуть после архисложной победы в такой битве!

Тем временем в клетку величественно вошёл Арам. Его высохшее, морщинистое лицо с бледными губами обратилось ко мне. А глубоко запавшие в череп мутные голубые глаза стали миллиметр за миллиметром ощупывать мою физиономию. Казалось, что его острый взгляд препарирует меня, обнажая все чувства и чаяния. Я почувствовал себя кроликом перед ушастым удавом.

Вдруг патриарх жёстко усмехнулся, на миг показав сточенные за столько лет зубы, и проговорил надтреснутым голосом:

— Ну и кто ты такой, Самоубийца? Герой или презренный лжец?

— Э-э-э… герой, — просипел я, сглотнув вязкую слюну.

— У тебя есть шанс признаться и тем самым облегчить свою незавидную участь, — серьёзно произнёс Арам, расстегнул пиджак и присел на корточки. Теперь наши глаза находились на одном уровне.

— Мне не в чем признаваться, — упорствовал я, раздувая крылья носа.

— Зря, — поджал губы остроухий и холодно приказал мне: — Вытяну свою руку.

Я хотел было взбрыкнуть, но потом посмотрел на эльфов, возвышающихся за спиной патриарха, и передумал. Они тупо заставят меня, а я не в том состоянии, чтобы сражаться с ними. Да и нет никакого смысла тянуть время. Мне никто не поможет. Придётся покориться неизбежному. Авось, меня не убьют, засчитав послушание за сотрудничество со следствием.

Я протянул патриарху руку. Тот довольно улыбнулся, обхватил мою кисть левой ладонью, а указательным пальцем правой руки провёл по моему запястью. Его острый, серый ноготь распорол тонкую кожу, и показались капельки крови. Они засияли в искусственном свете точно крошечные овальные рубины. Арам подцепил холеным мизинцем одну капельку и отправил её в рот. Я затаил дыхание, жарко надеясь непонятно на что. Народ в подвале тоже замер, стараясь не дышать, чтобы не пропустить вердикт патриарха. А его лицо в это время на краткий миг, на долю секунды, исказила гримаса, словно он прожевал дольку лимона.

Потом Арам с каменной физиономией упруго выпрямился, оглядел трибуны и во всеуслышание заявил:

— Этот квартерон, которого мы знаем под псевдонимом Самоубийца, является обычным разумным!

Наверное, я больше всех охренел после его слов. Из меня будто выпустили весь воздух, а затем закачали квинтэссенцию облегчения. Я чуть слезу не пустил. Вероятно, подобным образом себя чувствуют осуждённые, которых помиловали прямо на плахе.

Публика же ахнула и загомонила. Но я не услышал недоверия в репликах, которыми обменивались зрители. Видать, авторитет Арама был непререкаем. Нелюдей почему-то вдруг взволновало то, чей я посвящённый. Кто-то даже предлагал купить меня, если объявится мой хозяин. И на сей раз я почувствовал себя рабом. Какой же оказалась богатой на события и чувства сегодняшняя ночь. И это ещё был не конец.

Арам неожиданно наклонился ко мне и прошептал в самое ухо:

— Я чту пакт о Великом нейтралитете.

Затем он махнул эльфам и вместе с ними вышел из клетки. А я, преодолевая боль, встал на ноги и поковылял к местному лазарету. В моей голове бились слова патриарха. Что он имел в виду? Какой пакт? Какой Великий нейтралитет? Надо бы спросить об этом у инквизитора. Он много чего знает.

Пока же я кое-как покинул арену под радостный голос распорядителя. Он официально объявил меня победителем третьего боя. Его слова влетали в мои уши, вызывая лишь кривую усмешку. Уже завтра будет финал. И ещё одна схватка не на жизнь, а насмерть. Восстановлюсь ли я к ней? Хрен его знает. Надеюсь, что да. И в этом мне отчасти должна помочь та самая эльфийка, которая и в прошлый раз латала мои раны.