Второй шанс 1

Ладно, с басухой ясно, хотя хотелось бы опробовать её в деле. Да и «музиму» тоже. Словно по заказу, глаз выцепляет в куче рухляди «кинаповский» ламповый усилитель, похожий на хлебницу, а следом ещё один ламповый усилок, смахивающий, в свою очередь, на большой тостер «УМ-50». Прекрасно, если они оба рабочие, то на каждую гитару по усилителю, тогда как один усилитель мог и не потянуть два инструмента одновременно.

Рассуждаю уже с позиции собственника, одёрнул я себя. Тем не менее высившиеся из груды хлама гордыми небоскрёбами две акустические колонки, опять же кинаповские, вызывают у меня неподдельное умиление. Те, кто в теме, согласятся, что акустика производства ленинградского объединения «ЛОМО-КИНАП» в эти годы считалась лучшей из отечественных. Недаром она устанавливалась практически во всех советских кинотеатрах, не говоря уже об использовании на массовых мероприятиях, а многие отечественные музыканты считали иметь её за счастье. Предусилителей что-то не видать, возможно, их тут и нет, а вещь в общем-то полезная, когда сигнал от звукоснимателя гитары очень слабый, и мощный усилок раскачать просто не сможет. Да и тон-коррекцию никто не отменял.

Та-а-ак, вот и пара микрофонных стоек… А это что? А это два микрофона в простых картонных упаковках, вместе со шнурами. Блин, да тут настоящий клад для музыканта! Не удивлюсь, если, покопавшись, найду и микшерный пульт.

Взял в руки инструмент восточногерманского производства, на головке грифа которого красовалась надпись – «Musima Eterna». Из числа «музимовских» гитар мне доводилось играть только на полуакустической «Musima Record». Визуально тоже всё на месте, ничего не отвалилось, не треснуло. Интересно, у какого негодяя поднялась рука закопать такое богатство в этой куче мусора?!

– Варченко, ты чего там застрял?

– Сергей Николаевич, а акустическую аппаратуру и музыкальные инструменты тоже выбрасывать?

Если ответит утвердительно, появится повод применить «Роден» по непрямому назначению, вот ей-богу, тресну по черепушке.

– А, вон они где, оказывается…

Завхоз пробрался ко мне, озирая в полусумраке чулана свалку музыкальных инструментов.

– Это ещё прежний директор Виктор Петрович покупал года два назад, хотел ансамбль создать, – пояснил Сергей Николаевич. – Не успел, перевели в техникум, а новый директор ко всем этим ВИА относится, мягко говоря, прохладно, и велел инструменты, похоже, сюда перетащить. Я-то на больничном был, перед больничным, помню, всё в актовом зале хранилось, не знаю, чего он их там не оставил. Тогда уж продал бы их, что ли, каким-нибудь музыкантам… Я бы на его месте продал, ищи потом концы.

Завхоз плотоядно ухмыльнулся, однако секунду спустя, видно, сообразив, что слишком откровенничает при подростке, который может растрезвонить о его желаниях и насупился.

– Ты это, Варченко, таскай пока мусор, а инструменты не трогай, и другим скажи. А я пока к начальству схожу, выясню, чего нам с ними делать.

Сергей Николаевич вернулся минут через десять с новостью, что аппаратуру и инструменты пока велено вернуть в маленькую кладовку за актовым залом, а дальше, мол, будет видно, что с ними делать. Прямо как в песне Чижа: «В кладовке, что за актовым залом…» Правда, в нашем случае не хватало «Ионики». А возможно, это у прежнего директора денег не хватало на приобретение электрооргана.

– Таскаем их с места на место, там бы и лежали, зачем трогали, – пробурчал завхоз с таким видом, словно это ему придётся сейчас тащить на второй этаж, где располагался актовый зал, усилители, колонки, гитары и барабаны.

В помощь мне выделили моего сокурсника Витальку Щеголихина, крепкого, но туповатого парня из села, который снимал комнатушку в городе у какой-то бабки. Жаль, что микшерный пульт найти не удалось, возможно, его просто и не было, а может кто-то и впрямь загнал аппарат налево, хотя в последнее мне почему-то мало верилось. Но и без него при желании можно было играть, пропустив звук через усилок напрямую на колонки, уж мне-то, которому эти самые бэушные усилки когда-то доводилось паять (правда, по большей части транзисторные) и поигравшему чуть ли не на самопальных инструментах, это прекрасно известно. Правда, без чего точно не сыграешь – это шнуры, а мне они посреди рухляди так и не попались. Но это, в общем-то, была не такая уж и большая проблема, возможно, инструментальный кабель найдётся в каком-нибудь музыкальном магазине, в крайнем случае, можно пообщаться с местными музыкантами. Например, Раф Губайдуллин, о котором я услышал уже в более зрелом возрасте. Умер от сердечного приступа в конце нулевых, а сейчас он, если память не изменяет, играет в ресторане «Волга» на углу Московской и Горького. Опять же, к барабанам нужно где-то найти палочки, но это всё туда же – в магазин или к местным «рингостаррам».

Я так живо представил себя на сцене с «музимой» в руках в окружении музыкантов и поющего что-то в микрофон, что очнулся лишь, когда завхоз повесил на дверь кладовки замок, и хлопнул меня по плечу: