Второй шанс 1

– Гастроли в поддержку альбома обернулись для «Deep Purple» неприятным сюрпризом: они не были готовы к столь сильному неприятию гитариста со стороны американской, а вслед за ней – и европейской публики. После тура в поддержку альбома группа распалась.

– И откуда же тебе всё это известно? – с прищуром поинтересовался Артём. – Может, ты слушаешь вражеские голоса, вещающие на Советский Союз?

– Может, и слушаю, а может, общаюсь с людьми, которые в теме.

После чего повернулся к Инге.

– Давай, именинница, ставь пластинку. Или, если хотите, я и о ней могу что-нибудь рассказать.

– Нет-нет, – запротестовал народ, – мы и так тебе верим. Давай, Инга, ставь.

Мы успели прослушать всего пару песен, когда в комнату, предварительно постучав, заглянула мама именинницы:

– Ребята, пойдёмте есть торт.

Торт – это святое. Это символ дня рождения, да и к тому же вкусно. Не сказать, чтобы я по жизни был сластёной, но от куска хорошего торта никогда не откажусь. А в данном случае бисквитный торт представлял из себя, не побоюсь этого слова, произведение кулинарного искусства. Для него не пожалели шоколада, крема, орехов, а сверху он был украшен дольками апельсина и виноградинами, а на шоколадной глазури было выведено белым кремом «С Днём рождения!» Явно не покупной, такие делают только на заказ, и обошёлся наверняка в приличную сумму.

Съев под большой стакан чая свой кусок, я понял, что больше в меня ничего не влезет. Взрослые лениво ковырялись в своих порциях. Дамы, наверное, блюли фигуру, а мужчины, думаю, предпочли бы сладкому кусок хорошо прожаренного мяса под крепкие напитки. Хотя, возможно, они тоже просто были сыты, в этот вечер хватало и мясных блюд, и горячительных напитков.

Расправившись с тортом, мы снова переместились в комнату Инги, дослушивать пластинку. Когда она закончилась, на часах было уже начало десятого, и молодёжь стала собираться по домам. Я тоже хотел было отвалить, но Инга неожиданно отвела меня в сторонку:

– Максим, ты не мог бы немного задержаться? Всё равно ведь живёшь через дорогу.

– Да пожалуйста, – пожал я плечами. – А зачем? Помочь с мытьём посуды?

Хотел рассмешить, а прозвучало как-то глупо. Но Инга не обиделась:

– Сейчас вы все уйдёте, и мне станет очень одиноко. Хочется хоть ещё немного с кем-то пообщаться, не с взрослыми, они меня не понимают…

Она проводила ребят, и мы вернулись тихой сапой в комнату.

– Знаешь, у меня такое ощущение, что Артём к тебе неравнодушен, – сказал я, когда уселись на раскладном диванчике. – И честно говоря, думал, что если уж кого ты и попросишь остаться, то как раз его.

– Артём неизвестно что себе напридумывал, – сказала она, очаровательно надув губки. – Говорит, мы с ним идеальная пара, и что наши родители уже чуть ли не о всём договорились… Глупость какая! Иногда его самоуверенность меня просто бесит… А ловко ты его поставил на место с этой пластинкой.

Она негромко рассмеялась, и в комнате словно бы стало светлее. Чувствуя, что мои гормоны начинают понемногу просыпаться, я быстро перевёл разговор в другое русло.

– Слушай, я так и не понял, а на какой должности в обкоме работает твой отце?

– Какой-то инструктор, – легкомысленно отмахнулась Инга. – Мама говорит, что через год-два папа сможет выбиться в заведующие отделом, а там и до секретаря обкома недалеко.

– А твой дядя? Я так и не понял, где он работает…

– Дядя Серёжа, – усмехнулась Инга, – работает в очень серьёзном ведомстве из трёх букв. Угадаешь?

– МВД?

– Тепло…

– Хм… Неужто Комитет госбезопасности?

– Ага, – снова негромко рассмеялась именинница. – Майор КГБ, ловит шпионов. Только тс-с-с, никому ни слова.

Она сделала страшные глаза, и я изобразил, как-будто застёгиваю молнию на своих губах. А сам думаю, не познакомиться ли с её дядей поближе? Может быть, удастся извлечь из этого какую-то выгоду? Эй, там, наверху, «ловец» или как там тебя, что ты об этом думаешь? Молчишь? Ну и молчи, сами, если что, справимся.

– Могила! – говорю я, и интересуюсь с лёгкой иронией в голосе. – А что, правда шпионов ловит или бумажки перебирает?

– Да я-то откуда знаю, думаешь, он нам о своей работе что-нибудь рассказывает? Папа меня вообще предупреждал, чтобы я лишний не распространялась о своём дяде. Не только о его работе, но и вообще…

– Я тоже никому… Это он тебя правильно предупредил, а ты взяла и проболталась постороннему человеку.

– Тебе что ли? Ха, так ведь поклялся, что будешь молчать!

– В общем-то, не клялся…

– Ты же сказал – могила, а это равносильно клятве. Если проболтаешься – умрёшь!

И снова делает страшные глаза, в глубине которых пляшут бесенята.

– Ну началось… Ты мне ещё про чёрную руку расскажи.

– Ой, я так любила в пионерлагере такие истории слушать! – и с пугающей интонацией нараспев начала произносить. – В чёрной-чёрной комнате стоял чёрный-чёрный стол. На этом чёрном-чёрном столе стоял чёрный-чёрный гроб. Из этого чёрного-чёрного гроба выскакивала чёрная-чёрная рука: «Отдай моё сердце!»

И сама же не выдержала, заливисто расхохоталась. Ну и я следом, мне тоже было ужасно смешно смотреть, как она изображает рассказчицу страшилок.