Второй шанс

Едва почтенный британец успел усесться на свое место, в бой вступил чернявый подвижный итальянец, прилагающий титанические усилия, чтобы не жестикулировать в присутствии руководителя великой державы. Или ему казалось, что он прилагает усилия…

– Господин президент, вы упомянули экономические сложности России…

– Я их не упоминал.

– И все равно! Всему миру известно, как сильно ударило по российской экономике прошлогоднее падение цен на нефть из-за отказа стран ОПЕК снизить добычу. После многолетнего профицита бюджета налицо срыв его исполнения в этом году. Растут инфляция и безработица, а также бегство капиталов из России. Как вы охарактеризуете высказывания ряда заметных политических деятелей России о недостаточно продуманном использовании стабилизационного фонда, создававшегося для подобных нужд?

Даже из задних рядов было заметно, как неприятен этот вопрос президенту Российской Федерации. Пауза затягивалась непривычно долго, и поэтому некий серый человечек, скользнувший откуда-то сзади и что-то шепнувший на ухо главе страны, был воспринят большинством «акул пера и объектива» как некий «рояль в кустах», заготовка на случай такого вот неудобного вопроса. А уж когда президент поднялся из-за стола и, извинившись, вышел из зала…

– Ручаюсь, что спичмейкеры Сергеева сейчас работают в авральном режиме, чтобы выдать по первое число «клеветникам России»! – громогласно заявлял Джо Долинс, лет двадцать назад проживавший на Моховой и звавшийся Йосей Долинским, а теперь представляющий «Лос-Анджелес Трибюн». – Молодец Марио! Подбросил перчику в это пресное пойло!..

– Вряд ли это соотносится с журналистской этикой… – пыталась спорить с громогласным Джо датчанка Инга Дибструп. – Ведь список вопросов был обсужден заранее…

– Долой все предварительные обсуждения! – длинноволосый хорват Ворач, отличающийся левацкими взглядами, убеждал коллег превратить прерванную пресс-конференцию в трибуну обличения «русского медведя». – Пусть отвечает вживую!..

Обстановка в зале накалилась до предела, и выход к публике пресс-секретаря президента, привычно лощеного и невозмутимого, как английский дворецкий, вряд ли снизил температуру.

– Господа! – объявил Александр Маковский, призвав всех к тишине и сделав двухминутную паузу, пока шум понемногу улегся. – В связи с непредвиденными обстоятельствами пресс-конференция переносится на неопределенное время. Я уполномочен президентом Российской Федерации принести всем вам и представляемым вами уважаемым средствам массовой информации глубочайшие извинения. Мы рады будем видеть вас снова. О времени встречи вам сообщат дополнительно.

Спорить тут было бесполезно, и журналисты потянулись к выходу, обсуждая, что именно могло послужить причиной столь вопиющего срыва мероприятия – очередной террористический акт неутомимых кавказских сепаратистов, стихийное бедствие или, к примеру, вторжение инопланетян. Самые развязные даже предлагали делать ставки за и против того, что президент выступит с речью о собственной отставке не далее чем сегодняшним вечером…

* * *

– И вы хотите сказать, что вот это все, – президент обвел рукой развалины домов и высокие пни сгоревших деревьев, расплывающиеся в мареве ледяного тумана, лениво наползающего с невидимого озера, – иной мир?

Невыспавшийся и хмурый глава государства пребывал не в самом лучшем настроении. Сначала его сорвали с пресс-конференции с представителями ведущих мировых СМИ, потом, кормя в дороге всякими фантастическими баснями, протащили через половину страны на самолете и не менее чем через четверть этой огромной губернии – на военном вертолете, лишенном минимальных удобств. Мало того: пришлось карабкаться по скользким камням в гору, протискиваться через какую-то длинную каменную щель с риском проломить голову… Сердце до сих пор покалывало, прихваченное на самой середине этой узкой «кишки» – не мальчик уже, чай… И ради чего? Ради этой сырой мутно-белесой мерзости?..

Естественно, большую часть свидетельств недавнего ночного боя уже убрали, но боевики сопротивлялись так отчаянно, что их приходилось выбивать из каждого дома, барака и едва ли не из собачьей будки, не выбирая средств. Практически ни одного строения не осталось в целости: спецназ, да еще настроенный сурово, – страшная штука… А как он должен был быть настроен, если в первой же стычке потерял двоих бойцов убитыми и семерых – ранеными? Поэтому и пленных оказалось – кот наплакал. То ли обороняющиеся ни в какую не желали сдаваться, то ли их не слишком-то желали брать…

– Эксперты…

– Что там говорят ваши эксперты?

– Я бы не был категоричным на все сто процентов… – начал издалека выпихнутый откуда-то из-за спин «соратников» толстячок в запотевших очках.

– Короче, профессор! Или кто вы там по званию…

– Профессор, профессор… – обрадованно закивал головой очкарик, будто китайский фарфоровый болванчик. – Даже академик…

– Не важно. Так что вы говорите по поводу всего этого? – повторный наполеоновский жест в сторону руин.

– Если вы хотя бы вкратце знакомы с теорией Диффеншталя-Ронца…

– Немец?