Второй шанс

— «Резвый» зарегистрирован в парящих городах, как мой личный шлюп. Средство передвижения китежградского обывателя. Ничего удивительного в том, что в очередную поездку я взял с собой дочь старого друга, недавно закончившую училище и нуждающуюся в практике, и его малолетнего подопечного, портовые власти, равно как и возможные наблюдатели «охотников», если таковые существуют, не увидят. А вот трое крепких русских, явно знающих с какой стороны от прицела следует находиться, вызовут интерес со стопроцентной вероятностью. Если не у гипотетических охотников за нашим грузом, то у портовых властей, наверняка. Оно нам надо?

— Хм, а если… — начал я, но Ветров меня перебил.

— А вот на случай «если», у тебя имеется весьма интересный пистолет и навыки выживания, да и я, знаешь ли, не кисейная барышня, — усмехнулся Святослав Георгиевич и покосился на Хельгу. — А уж в четыре руки и глаза, мы наверняка сможем уберечь нашего штурмана от возможных неприятностей, а?

Хельга побледнела, и Ветров хмыкнул.

— Не переживай, девочка. Я действительно не считаю это путешествие опасным. То, что мы сейчас делаем, это скорее перестраховка, не больше, — обратился он к замершей у штурманского стола девушке. Та вздохнула, но напряжение из её глаз исчезло. Или затаилось где-то глубоко-глубоко. Святослав Георгиевич смерил её взглядом. — Но вот расслабляться не советую. Высокая Фиоренца, местечко довольно беспокойное.

— Расскажете? — поинтересовался я.

— О городе? — уточнил Ветров. И тут же чертыхнулся. — Кирилл! Где тяга, юнец?! Уши надеру!

— Ой! — увлёкшись разговором, я не заметил, как показатель скорости пополз вниз. Бросил взгляд на приборы. Анемометр показал встречный поток, а вот если верить показаниям его старшего собрата вендиректа, то чуть выше идёт попутный «тягун». – Ветер сменился, Святослав Георгиевич! Поднимемся до сорока? Там сейчас южный тянет… девять узлов и скорость растёт.

— Растёт, говоришь? Ненавижу горы, — вздохнул Ветров, покосившись в обзор на виднеющиеся по левому борту вершины Западных Альп, поднял взгляд к громоздящимся над ними облакам и покачал головой. — Нет, подниматься не будем. Наоборот, спустимся на десяток кабельтовых. Хельга, внимательно… меняем курс. Дай коррекцию на Морзин.

— Морзин? — удивлённо переспросила та.

— Да, — отрывисто проговорил наш капитан и добавил с лёгким недоумением. — У меня что-то с дикцией? Или у тебя со слухом?

— Есть коррекция на Морзин, — резко кивнула Хельга, склоняясь над штурманским столом. А Святослав Георгиевич продолжил говорить, как ни в чём ни бывало.

— По Рону мы в такой обстановке пройти не сможем, — Ветров качнул головой, словно указывая на темнеющие тучи. — Значит, делаем крюк. Отойдём к Морзину, а оттуда, через Араж ла Фрас на Межев… и широкой дугой к Пре Сан Дидье. Там уже до Аосты рукой подать.

— А если и там непогода? — поинтересовался я, под щелчки высотометра, отмеряющего десятые доли кабельтова. Снижаемся.

— Тогда отправимся через Гран Кобен на Мартиньи, а оттуда по Рону, как по ниточке. Думаю, к тому времени, фронт уже уйдёт, — пожав плечами, проговорил Ветров и повернулся к Хельге. — Корректировка где?

— Ещё минуту, Святослав Георгиевич, — прощебетала Хельга.

Эх, будь мы на ките, просто набрали бы высоту и перемахнули через горы без всяких проблем. Но «Резвый», всё-таки не «Феникс». В грозовой фронт на нём идти – изощрённый способ самоубийства. А обойти поверху… Полтора часа на высоте пяти-шести миль, это максимум, который способен выдержать наш шлюп. Точнее, он может забраться на эту высоту, чтобы тут же начать медленный и вальяжный спуск… с отключенными двигателями и под радостный свист «пробитой» гермозащиты, аккурат в центр бури. Недостаток энергии сказывается. На больших высотах не только воздух более разреженный, но и эфирное наполнение меньше. «Китам» этот факт по барабану, у них поглощающая поверхность огромная, три-четыре сотни тысяч кубометров купольного объёма, это не кот начхал, а вот на шлюпе, с его десятью тысячами «кубиков», высота в шестьдесят кабельтовых уже критична. Не хватит питания для купольной защиты, тот схлопнется… и амба. А до земли одиннадцать с лишним километров свободного падения. Тот ещё аттракцион… Да и не успеем мы «подпрыгнуть», фронт накроет.

Ветров оказался прав, погода начала резко меняться уже через четверть часа, и нам пришлось прибавить ходу, чтобы уйти подальше от горного массива. А потом фронт сменил направление, и нам пришлось уходить к Альбервилю. Да и там, наш капитан, после недолгого размышления, связался по радиотелеграфу с местным портом, и в подступающих сумерках наш «Резвый» пошёл на посадку.

— Свободных эллингов нет, — проговорил Ветров, вкладывая в журнал полосу телеграфного сообщения. — Значит, будем садиться прямо на поле. Кирилл, всё внимание на двигатели… и приготовься крепить шлюп по-штормовому. Хельга, в салон. Присмотришь за «хвостом». Не хотелось бы пропахать им землю. Чиниться здесь невозможно…

Капитан обвёл нас взглядом, помолчал, и…

— Я не понял, что стоим, чего ждём? Вперёд!