Второй шанс

Повернулись в нужную сторону все трое. И хоть окаменевший тип продолжал стоять истуканом, пялясь на ребёнка, тянуть было больше нельзя. Уронив тяжеленную кошёлку, Кох схватил пистолет двумя руками и открыл стрельбу.

Расчётливо стрелял, выверенно. Два выстрела в лощёного господина. Потому что тот уже вынимал пистолет из подмышечной кобуры – самый опасный противник. Ему – одна пуля в грудь, вторая – в живот. Затем всего один выстрел в самого огромного. Тому для начала хватило пули в живот. Ну и напоследок две пули в мужика, который, бросив лопату, оказался совсем безоружен. Он только пятился вначале, а потом стал разворачиваться для побега. Но с четырёх метров герой-орденоносец не промажет. Пусть даже слабые детские ручки и подрагивают от тяжести дёргающегося пистолета.

Мужик грузно рухнул на землю, ствол пистолета уже наводится на мужчину с устройством. И тут случилось совсем неожиданное: тот рухнул на колени. Заложив руки в замок на затылке, он скороговоркой запричитал:

– Александр Свиридович, не убивайте! Готов вам преданно служить по гроб жизни, только не убивайте! Не скажу, что заслужил прощение, но вас вот не выдал. Да и вообще о вашем сознании в теле маленького ребёнка ни словом этим уродам не обмолвился. Иначе они бы вас сразу повязали, руки-ноги перед тем прострелив. И сюда они меня просто заставили прийти, я даже не догадывался, что мы встретимся. Чудом меня не застрелили и не замучили насмерть. И тогда, в вашем доме, меня убить решили, потому что догадались: я вам помочь хочу.

Как это было ни странно, но услышанное показалось академику правдой. Не всё, конечно, кое-что царапнуло слух. Но подробности можно и позже выяснить. Как-то неожиданно в сознании возникла уверенность.

«Этого я всегда порешить успею! – потом и другие здравые мысли подоспели. – И кто будет эти трупы ворочать? Тем более что и не все ещё трупы…»

Не стонал только лощёный, слишком круто согнув шею и закинув голову, чтобы оставаться живым. А вот подранков следовало добить. Да побыстрей, пока иные грибники на звуки выстрелов не подтянулись. Вроде и нет никого в округе, но мало ли кого любопытного черти притащат?

– Тебя как зовут? – Александр шевельнул мушкой пистолета в сторону худого.

– Борис. Борис Цаглиман.

– Ладно, Борис, давай отрабатывай своё спасение. Обыщи этого шкафа и всё откинь вот сюда, на травку.

– Понял, шеф! Сей момент! – оживился тип. Аккуратно снял с себя устройство и только после этого приступил к обыску первого раненого. При этом мерным голосом давал комментарии: – Этот ублюдок имеет кличку Паровоз. В активе уже несколько мокрых дел. Меня именно он и пытался убить в вашем доме. Оглушил и отнёс на чердак. Потом началась стрельба снайперов…

На травке появились пистолет, запасные обоймы, нож, кастет, две тонкие спицы. Толстый бумажник с документами, ключи от машины, сигареты с зажигалкой и разная мелочь.

– Дышит ещё?

– Как видите, Александр Свиридович, – подчёркнуто уважительно и на «вы» продолжал обращаться тип.

– Возьми нож и добей его! – постарался приказать жёстко, добавив немножко баса в детский голосок. И весьма удивился, когда Цаглиман, стоявший до того на коленях у тела, перекатился чуть в сторону, сел в траву и, уныло глядя в землю, стал говорить:

– А вот на это никогда не пойду. Ни разу в мокрухе не участвовал и даже сейчас не собираюсь. Как говорится, кесарю – кесарево, а остальным… Вы уж, Александр Свиридович, начали их стрелять, вы и добивайте.

– Так ведь они тебя хотели убить! – поразился Кох. – Сам ведь говорил!

– Ну-у… – как вам сказать… Я – это не они. Имей я возможность защищаться от них, может, и пристрелил бы. Или в драке… мог бы придушить… А так… Нет.

– Хм! Уверен?.. Тогда и сам прощайся с жизнью! – пригрозил Александр, поднимая пистолет.

Конечно, стрелять он изначально не собирался. Разве что в случае попытки уголовника убежать или броситься. Но когда рассмотрел глаза Бориса и его полное смирение перед неизбежным, поверил окончательно, что данный уголовник никого в своей жизни не убивал. И убивать не собирается. Значит, что-то человеческое в нём ещё осталось.

Да и некоторая сообразительность Цаглимана импонировала. Разговаривал он с ребёнком так, словно перед ним находился уверенный в своих силах взрослый, и его превосходство во всём не подлежит сомнению. Ну и аналитика у него хорошо поставлена, сумел связать ребёнка там, в Москве, и ребёнка здесь, в лесу.

Так что решил пока ничего не предпринимать, а попросту сказал:

– Ладно, сработаемся! Начинай обыскивать того мужика. Ну и кто он, расскажи, если знаешь.

Опять задышавший полной грудью Цаглиман бросился к хуторянину. Бегло и негромко пересказывая при очередном обыске, как бывший зэк его принял, устроил, заверил в полной безопасности и… тут же сдал кому следовало. Вот Бурый с Паровозом и примчались сводить счёты. Добавили хуторянину на второй трактор и собрались Борю убивать. Тому ничего не оставалось, как поведать об устройстве и всю историю его присвоения.