Второй шанс

Так что, когда наступило частичное просветление, Александр на вырванном листке написал крупными буквами: «Меня не кантовать! Просто уложить и оставить в покое на сутки!» Затем зажал лист в руке и на полусогнутых ногах рванул к производственному сараю. Даже добежал и сообразить успел, что носильщики молока недавно разошлись, а соратники в поте лица работают на сыродельне.

Ещё попытался что-то крикнуть, но не получилось. Прохрипел нечто нечленораздельное да и рухнул на пол. Хорошо хоть руку с бумажкой не разжал, вытягивая перед собой. Зато галлюцинации захлестнули полностью, ввергая сознание в совсем иную среду.

Естественно, Прасковья и Борис переполошились. Прибежал весь красный, упал да ещё и дергался в судорогах, словно эпилептик. Хорошо хоть лист, им адресованный, сразу увидали и прочли, но даже тогда сильно сомневались, не позвать ли на помощь. Однако всё-таки взяли себя в руки, оттащили Коха на кровать, раздели, одеялом накрыли и часа два после этого по очереди наблюдали. Убедившись, что он дышит нормально, температуры нет, судороги не наблюдаются, успокоились. Доделали все свои дела и легли спать.

А утром, ни свет ни заря, вновь нависли над Александром. Тот, словно ждал этого момента, открыл глаза и выглядел при этом удивлённым.

– Мм?!. Я где?.. Это вы? – узнав и осмотревшись, облегчённо выдохнул: – Вот это меня шибануло!

– Что за гадость ты себе сотворил? – сразу приступила Козырева к расспросам.

– Да я препарат создал, чтобы сексуальную тягу понижать…

– Это как понижать? Тебя на закорках таская? – возмущалась женщина. – Не лучше ли было меня традиционным способом побаловать?

– Не шуми… – поморщился Александр. – Со мной тако-ое было!.. И мне казалось, что я не здесь… И не я вовсе…

– Головой не ударялся? – Цаглимана интересовали более приземлённые вещи, сразу же возвращая предводителя их маленькой коммуны в деловое русло: – Тогда хватит прохлаждаться. Вставай и пошли в цех! Работы невпроворот!

– Да пусть хоть расскажет! – потребовала главный сыродел.

– Во время работы и поведает, что с ним стряслось, и каким мухомором его похлеще водки вставило, – настаивал главный рабочий.

Под их пререкания академик встал с постели, сделал несколько разминочных упражнений, прислушался к себе. Затем взял со стола два пакетика с порошками и заставил партнёров употребить внутрь. Те хоть и кривились, и к порошку принюхивались с подозрением, но неизвестную гадость выпили, запив большим количеством воды. Как-никак, тот, кто их омолодил, отраву подсовывать не станет. И всё, что скажет принимать, – априори считается лекарством.

Только проследив за правильным приёмом лекарства и зафиксировав время, академик взбодрился, потёр в азарте ладонями, сам принял такой же порошок и стал быстро одеваться.

– В самом деле, организм требует интенсивного движения. А сознание торопится поразить вас своими галлюцинациями. Узнаете, где я побывал, лопнете от зависти. Пошли!

И с первого шага приступил к повествованию.

Глава 20 Связь поколений

Когда Александр Свиридович провалился в обморок, его сознание окончательно попало во власть странных галлюцинаций. Причём настолько жизненных, настоящих, что минут через пять глаза отчётливо видели окружающую обстановку, но та никоим образом не соответствовала реалиям Малиновки.

Тело ощущалось по-другому: оно то ли висело, то ли стояло на левой ноге, прикреплённое мягкими ремнями к какой-то сложной, странным образом перекошенной деревянной конструкции.

«Главное, что не дыба, – утешил себя академик. – И не пыточное приспособление. Кажется… Вокруг не тюрьма, раскалённых инструментов палача тоже не наблюдается… Это хорошо!.. Зато плохо то, что я связан и нахожусь, кажется, в другом теле. И в другом месте… А может, и в другом времени… Неужели только теперь временной откат моего омоложения достиг своей кульминации?.. И если это – навсегда, то… то… в общем, доигрался я этой дарканой! Не удивлюсь, если назад дороги нет…»

Будучи реалистом до мозга костей, учёный сразу признал окружающую действительность истинной, а никаким не продуктом сновидения или предсмертных галлюцинаций. За десятилетия своей борьбы со старостью он не раз присутствовал возле умирающих стариков, слушал их последние слова, пытался поймать, зафиксировать последние ощущения и даже посягал на раскрытие тайны, что же такое смерть. Кох не раз исследовал и тех умирающих, которые страдали от наркотической зависимости или неизлечимых психических расстройств. Так что умел отличить действительность от вымышленного.

Он пытался мыслить логично. Раз видения накатились после приёма лекарств, значит, перемещение сознания временно. Как только воздействие препарата закончится, всё автоматически вернётся на круги своя.