Второй шанс

Потому что было о чём помечтать. Нашли они, к примеру, большие дарканы. Построили над ними конструкции. Сами в них постояли четыре часа, потому что оказалось – и так можно. И в их тела снизошли потомки своим сознанием. Дальше шли бесчисленные варианты. В кого заселяться? И заселяться ли вообще? На сколько по времени? Останутся ли чёткие воспоминания о «визите»? Будет ли с этого какая польза? Приведёт ли это к новой бифуркации миров? И так далее, и тому подобное до бесконечности.

По многим нюансам следовало посоветоваться с Приаксом. Но, увы, отправиться с визитом в тело пастуха и заодно потомка царского рода, бедняги Аргота, не получалось.

Зато к концу вторых суток с момента отъезда Цаглимана напарникам по омоложению пришлось изрядно поволноваться, поспорить друг с дружкой по иному поводу и поднапрячься с фантазией. Следовало встретить прибывающего поездом Андрея Григорьевича, старшего брата сестёр Козыревых. И всё осложнялось тем, что Андрей отправился в дорогу весьма ослабленным. Он так и заявил Галине во время их последнего телефонного разговора.

– Еду. Но сразу на кладбище в Малиновке копайте для меня могилку. Встретимся, обмоем это дело, я и умру со спокойной душой. Чует моё сердце, стучать ему недолго.

Причем как великолепный педагог, всю жизнь преподававший детям биологию и анатомию, Андрей Григорьевич знал, о чём говорил, да и все недостатки своего немощного тела изучил превосходно. То есть если и шутил, то лишь самую малость.

Конечно, сёстры распереживались, но академик их успокоил:

– Главное, ему в мои руки попасть, а там… сами знаете.

В последние часы они даже дома себя приучали говорить осторожно, иносказательно, чтобы ни единым словом не проговориться о своей тайне. Наущения бывшего специального корреспондента не пропали даром. Да и слишком людно стало по соседству. Появились времянки для рабочих, какие-то вышки с приборами, столбы дополнительные с освещением. Теперь там всю ночь прохаживались два сторожа.

И счастье, что Козырева успела привезти собак, иначе ночью пришлось бы поволноваться. Но животные действовали великолепно: и хозяев новых зря не тревожили, и посторонним сумели о себе заявить: «У нас не побалуешь!»

Мало того, всё та же наблюдательная Галина заметила на старом столбе с проводкой странную коробочку. Но раньше её там точно не было. И если прикинуть, то внутри вполне могла находиться видеокамера, фиксирующая каждый шаг и каждое действо на подворье усадьбы Козыревых. Так что посчитали по житейскому принципу: лучше перебдеть, чем недобдеть.

Вот по этой причине и спорили на удивление тихо – шёпотом. Причина спора: женщины никак не могли решить между собой, кто из них поедет встречать старшего брата. Очень хотела ехать Прасковья, но Галина этому воспротивилась всерьёз и потом стояла на своих доводах как скала.

– Андрюша считает Ляльку ветреной и беспутной, да и вообще обидится, что это не я его встретила. В любом случае он все мои просьбы или распоряжения выполнит немедленно. А тебя, как и твоего якобы сыночка-молокососа, и слушать не станет.

Такой солидный довод, пусть и притворно обижаясь, Кох все-таки поддержал. Так что обиженная Лариса Фёдоровна осталась на хозяйстве, а солидно приодевшийся внучок на мотороллере повёз в город свою прабабку.

Ещё и даркану с собой прихватил, приговаривая:

– Мало ли что в дороге с «небесным лютиком» случится… – это он так отличал престарелых особей мужского рода от «божьих одуванчиков» женского.

И как в воду глядел. Поезд на перроне уже за десять минут до его прибытия встречала бригада «Скорой помощи». К ней и устремилась парочка встречающих.

– Я тут брата встречаю, – с наскока действовала Козырева-младшая. – Уж не с ним ли что случилось?

– Ну да, какой-то дедуля в обморок грохнулся. Может, чего и похуже… – врач положительно оценивал бодрую и шуструю старушенцию со своей колокольни. – А вашему брату сколько лет?

– Девяносто, милок.

– У-у-у-у! Кто ж в таком возрасте человека в дорогу отправляет? – возмутился медик. – Разве что только за наследством…

– Разберёмся! – оборвала его Галина Григорьевна. – Просто у моего брата порошки целебные закончились, а уж как мы его встретим, то сразу на ноги поставим.

– Э-э, мамаша! Вы мне тут свои знахарские фокусы бросьте! – сразу вмешался и второй врач, стоящий рядом с двумя дюжими санитарами. – Нам только трупа на дежурстве не хватало! Сами со всем разберёмся. Вызов сделан, значит, как минимум везём старика в больницу, а дальше будет видно.

Встречающие отошли в сторону, и академик зашептал:

– Ни с поезда никого не выпустят, ни в него, кроме врачей, никого не запустят…

– Знаю! Поэтому постарайся через соседний вагон сразу заскочить, номер купе ты знаешь. А я постараюсь этих фельдшеров из «Скорой» немножко отвлечь…

Александр очень сомневался, что получится, но приготовился. На спине у него был малый рюкзачок с дарканой, но отдавать его старухе академик не стал. Даже в самом крайнем случае, возникни какие осложнения с законом, ничем не примечательную блямбу забирать у парня никто и не подумает.