Второй шанс

Дмитрий к тридцати пяти годам обзавелся приличным животиком и выглядел обрюзгшим.

– Мужчине достаточно выглядеть чуть лучше обезьяны, и он будет востребован, а женщине, утратившей обаяние, ничего не светит, – изрёк муж избитую фразу с глубокомысленным видом.

«Как ни странно – он прав. У нас в больнице каждая третья сотрудница либо разведёнка, либо никогда не выходила замуж. Не считать же за брак нынешнюю моду на сожительство», – подумала Иванна и набрала на телефоне номер дочери.

– Сашуль, мы же в кино собирались, уже почти шесть вечера?

– Мамочка, буду через полчасика, пойдём в семь часов на «Хроники Нарнии».

Дмитрий отправился в зал смотреть любимый сериал. Она навела порядок на кухне и прилегла в ожидании дочери на кровать.

Муж задел за живое. Вспомнился давний разговор матери с соседкой тётей Катей.

Иванна училась тогда в десятом классе. Она делала уроки в своей комнате. Дверь на кухню осталась открытой – Ивка хорошо слышала собеседниц.

– Семка-то бросил Клавку и смылся с докторшей. Она проплакала три дня и порешила вернуть Семена во что бы то ни стало, – сообщила новость тётя Катя.

– Клава сама виновата. Распустила себя. Растолстела. Ни прически, ни макияжа, а эта фельдшерица Анна ладная, тоненькая, как девочка и ласковая, как котёнок. Мужик ведь большой ребенок: вкусное любит, да что б его по головке гладили, – рассуждала мать.

Ивка не верила своим ушам – это говорила её мама, которая одевалась, как серая мышка и была не раз бита пьяным мужем. Господи, какая ласка! О чём она? Видимо, мать рассуждала абстрактно, не примеряя это к себе. Отцу, постоянно находящемуся под хмельком, всё равно во что одета и как выглядит жена.

– Клава неделю голодала, – рассказывала дальше тётя Катя. – Десять кило скинула. В городе купила на все деньги нарядов. Причёску в парикмахерской забабахала. Красивая стала – не узнать! – с восхищением повествовала соседка. – Собралась она и поехала за полюбовниками в Анапу.

«Клаве, чтобы похудеть, полгода надо, а не семь дней», – ехидно подумала Иванна.

– Дай-ка, чайку подолью. – Послышался звук льющейся воды и тихий голос матери. – И что дальше? Клава тебе сама рассказывала?

– Не мне одной. Всем бабам. На работе. Как только вернулась с Анапы, так и рассказала. Так вот, Клавка узнала у тёти Глаши, в какой санаторий дали фельдшерице путевку, и отправилась в путь. Купила путевку туда же, где находилась разлучница и сбежавший муж. Надела новый купальник и вышла на пляж. Вокруг белые, не загорелые люди, а Клава, будто на морях уже побывала. Все интересуются: «Женщина, где вы так успели хорошо загореть? Подскажите, на каком море?»

И тут Иванна поняла: Клава вдохновенно сочинила своим подругам сказку. Никто в здравом уме не спутает грязно-коричневый деревенский загар с морским, ровным и шоколадным. А главное, женщины словно забыли, что загорелыми до черноты у Клавы были только руки до плеч, ноги до колен, декольте и лицо. Всё что обжигало палящее солнце во время прополки в поле. Так загорела и тетя Катя, и мама, и даже Ивка. Ей стало жаль Клаву, которая потратила последние деньги и испытала жуткое унижение, пытаясь вернуть непутёвого мужа. Возвратившись в деревню, она придумала байку и для любопытных подруг, и для своего успокоения.

– И вот сидит Клавка на пляже, а мужики заглядываются. У похудевшей Клавы фигура нечета плоским городским доскам, – хихикнула тётя Катя.

«Как же похудела! Для стокилограммовой Клавы потерять десять кило, как слону дробина», – усмехнулась Ивка. И представила на пляже полную, с большой грудью девушку с деревенским загаром, растерянно ищущую взглядом сбежавшего Семена.

– Вечером Клавка снова сходила в парикмахерскую, сделала прическу, накрасилась, надела шикарный костюм и пошла в ресторан санатория, – повествовала тётя Катя.

– Погоди-ка, проверю, спит ли Лёня? – Мать показалась из кухни.

Иванна притаилась за дверью, сгорая от стыда. Она подслушивала! Вскоре мать вернулась на кухню, и соседка продолжила рассказ.

– Входит Клава в ресторан, посетители повернули головы в её сторону. А Сёмка, увидев такую красивую жену, встал и кинулся к ней.

– Прости, Клава, не ценил тебя! Вижу теперь, нет никого краше тебя! Прости и прими обратно.

– А что же она отвечает? – поторопила замолчавшую соседку мать.

Тётя Катя, как хороший актёр, держала паузу.

– А Клава отвечает: нет, не прощу! Смотри теперь и жалей, кого потерял! И гордо вышла из зала ресторана. Заплакал Семка, но поздно. Посмотрел он на фельдшерицу и плюнул.

– Не простила! – ахнула мать. – Может, не стоило так гордиться? Мужик осознал, что натворил, пусть домой возвращается.

– Мы тоже так сказали Клаве. Но она твердит: лучше одной жить, чем с предателем, – закончила рассказ соседка.