Второй шанс

– Ива, не надо так высоко,– попросила Тая, замирая от ужаса.

Даже Лёнчик-танкист по обычаю не шутил и не подначивал упёртую подругу. Данила вдруг панически испугался за девочку. Она, не слушая их, нырнула в реку с макушки дерева. Вошла в воду красиво, почти без брызг, но к берегу плыла неловко, гребла одной рукой.

– Ударилась? Ты психическая больная, знаешь это?! – подскочила к подруге Таисия.

– Нормально. Жить буду. – Ива легла на песок и закрыла глаза.

Данила смотрел на её бледное лицо, на плечо и руку, синеющую на глазах, и молчал. Его юное сердце выбрало эту храбрую и ещё угловато-неказистую девочку. Со временем чувство подростка только окрепло, хотя иногда ему казалось, что он ненавидит Ивку. Она обладала злым язычком, насмешки, которыми осыпала друзей, трудно назвать добрыми. Правда, это случалось нечасто. А ещё Ива была отчаянной лгуньей. Выдумывала несусветные истории и злилась, если ей не верили. После поездки с отцом к родственникам в Карелию она приехала, переполненная впечатлениями о таинственных колдовских лесах. Долго потом пичкала их, своих друзей, байками о ведьмах и колдунах, пока он не прочёл страшные истории Гоголя и не показал книжку Иванне. Все истории девочка взяла из этой книги. Данька сделал это украдкой от друзей и пообещал её не выдавать. Ивка Самошина всё равно обиделась и долго дулась, словно не она дурила им головы, а он. Ещё его расстраивало, что его добрая мама почему-то терпеть не могла Ивку. Первый раз маленький Данила заметил это в детском садике: на его день рождение мама принесла в группу конфеты и крохотные мягкие игрушки. Она раздавала подарки детям, а когда дошла очередь до Ивы, в руках мамы уже ничего не оказалось.

– Извини, деточка, не рассчитала. Игрушки закончились, но ведь это пустяк у тебя дома своих хватает, – сказала Мария Савельевна со странной недоброй улыбкой.

Данька увидел, как задрожали губы у девочки, и подбежал к ней.

– Возьми моего мишку, я играю с машинками.

Мама сильно дернула его за руку.

– Мишку я подарила тебе.

– Мамочка, мне не жалко. – Он протянул игрушку Ивке.

Девочка счастливо улыбнулась и, смущённо пробормотав спасибо, убежала. Данька посмотрел на маму и не понял, почему она злится, если он поступил правильно?

Если б Мария Савельевна могла, то запретила бы сыну общаться с Иванной, но, к сожалению, они учились в одном классе и виделись ежедневно. Постепенно сын осознал: мама несправедлива только к Самошиной. Данька спросил, почему она не любит Ивку? Мария Савельевна смутилась:

– Сынок, ты говоришь глупости. С чего мне обращать внимания на какую-то малявку. Просто я не хотела, чтобы ты дружил с ней. Она дочь алкоголика. Чему хорошему может научить тебя эта девочка?

– Мама, но Ива не виновата в том, что её отец пьёт. Она хорошая, – пытался защитить подругу мальчик.

– Я знаю лучше. И мать у неё лгунья, и она такая же.

Иванна быстро поняла, что мать Даньки её невзлюбила и старалась не попадаться женщине на глаза.

Во всех детских забавах Ива и Лёнчик играли первую скрипку. Они уговорили Данила и Тосю нарвать неспелой черешни у бабушки Фроси – соседки Танеевых. Потом всем четверым в районной больнице промывали желудки. Именно Ивка решила попробовать, как действует басма и выкрасила друзей в кардинально чёрный цвет. Мать Даньки, ругаясь, оттирала уши и шею от краски. Мальчишек коротко подстригли, а светловолосая Тая ещё долго ходила цыганкой.

Даниле вспомнился ещё один случай из детства.

В конце августа перед пахотой с пшеничных полей убирали солому в стога. После небольшие стога укладывали в две огромные, длинные скирды. Вот с них-то и любила кататься местная детвора. Дружной компанией они отправились прыгать со скирды. С трудом взобрались наверх, используя более пологую сторону. Высота оказалась приличная, и они немного струхнули. Лёнчик стал говорить Ивке, что она никогда не скатится с такой вышины. Внизу бегала Тося и уговаривала их не прыгать. Даня послушал перепалку друзей и сказал:

– Опасно сигать, можно разбиться, внизу мало соломы. Давайте спустимся с отлого склона.

Лёнчик, которому не хотелось рисковать, радостно согласился.

– Точняк, можно грохнуться так, что костей не соберём.

Ива окинула мальчишек презрительным взглядом.

– Можете сойти, где хотите. А я тут прыгну.

Данила увидел странные глаза девочки: они стали почти чёрными. Расширенный зрачок закрыл голубую радужку. Он не понял, но почувствовал: Ивке страшно, но она всё равно шагнёт вниз. Попытался её остановить.

– Ива, не надо, мы верим, что ты можешь это сделать. – Он схватил подругу за руку.

Она выдернула руку и повернулась к нему.

– А я не ради вас. Это мне надо. – Села на солому и оттолкнувшись, поехала вниз.