Второй шанс

— Мы. Вы сказали «мы». Может быть, в этом все дело? Тогда ответственность была разделена вами с друзьями, на которых вы могли положиться. Сейчас этого нет.

— Нет, — махнул рукой Лев, — я всегда был волком-одиночкой в этом плане. Если уж делал планы, так полностью свои собственные. Реализация, ну там помощь была, но успех плана, в конечном итоге, зависел только от меня. Эти причины я уже все перебрал, и они все не подходят. Что-то еще есть, что-то помимо всего, что-то неосознаваемое мной.

— Физически вы здоровы, так что это не может быть влиянием плохо работающего тела. На чужое влияние проверялись?

— Проверялся. Моя лысина закрыта для псиоников, и всегда была, да. В наше время это был немаловажный критерий, чтобы пролезть на верхушку власти, может, поэтому тогда в Риме было мало предателей и было много храбрых горожан.

— Тогда, может быть, вы воспринимаете в себе атмосферу города?

— Это, скорее, надо адресовать капитану Имангалиеву, он же работает с Римом двадцать четыре часа в сутки, — проворчал Лев, не вставая, — но ему то, как раз ничего и не снится! Спокоен и непрошибаем… как всегда.

— Значит, вы просто слишком много думаете, — сделала вывод Екатерина.

— Я всегда много думаю.

— Во сне… предатели захватывают контроль над Советом, над войсками, наносят удары ядерным оружием по людям… ведь этого не может произойти в реальности?

— Конечно же, нет! — энергично отозвался генерал. — Все меры приняты, Совет под присмотром, войска под наблюдением, насчет ядерного тоже откомандированы проверенные товарищи.

— Вот, а вам все равно снится. Вы слишком много думали о таких вариантах, поэтому приняли меры, но при этом настолько ярко представляли их реализацию, что она теперь лезет вам в голову и во сне.

— Возможно, — проворчал Лев, — но это все равно не объясняет, почему мне раньше такого не снилось. Я всегда стараюсь учесть все варианты, учитываю, насколько они реализуемы, и, разумеется, представляю последствия реализации того или иного варианта, почему бы и нет? Голова на плечах есть, воображением я не обделен, так что все это привычная процедура, которую я проделывал сотни раз.

— Тем не менее, — мягко, но настойчиво сказала капитан Зайцева. — Либо непрерывно думайте и представляйте варианты, в которых вы побеждаете тварей. Всех тварей на планете. Либо ускорьте проведение операции.

— Успешное проведение поможет избавиться от снов, переведя их окончательно в плоскость нереализованного? Интересная мысль, но ускорить, никак не получится. Через неделю и ни минутой раньше!

Лев встал и начал собираться. Казалось, какая-то неожиданная мысль его посетила, но генерал всего лишь «проветрил голову», поговорил, убедился, что в целом ничего страшного с ним не происходит, ну а сны. Что ж, бывали с ним ситуации и страшнее, и наяву. Взять хотя бы навязшую в зубах операцию «Огненное кольцо»! Вот уж там был кошмар так кошмар, а здесь так, мелочь, не стоящая даже потраченного на визит времени.

* * *

И вот 29 ноября 2399 года началось.

В день «Х» были вскрыты конверты, и командиры, думавшие, что будут учения, с удивлением узнали, что учения будут, скажем так, чересчур реальны. Выдвинуться в Рим, перекрыть такие-то и такие-то улицы, занять такие-то перекрестки, никого не пропускать, взаимодействовать с соседями, таблица кодов и пропусков прилагается, и так далее. По замыслу Льва, и в полном соответствии с мудростью Прежних, «слона следует есть по частям». Поэтому часть войск блокировала все въезды и выезды из города, получив приказ стрелять на поражение в любого.

Другая часть взаимодействовала с проверяющими группами, и, продвигаясь, с севера на юг, постепенно охватывала весь город. Третья часть заранее блокировала основные магистрали и дороги внутри города, делая перемещения больших масс горожан невозможным.

Город оказался полностью парализован, и жизнь замерла.

Объявления в громкоговорители, что проводится военная операция и всем следует оставаться в своих домах, мягко говоря, не добавляли спокойствия горожанам. Как и было задумано Львом. Ему как раз требовалась взбудораженность, чтобы псионики поддались общему настроению и начали суетиться и паниковать, выдавая себя. Для отдельных проверок еще присутствовали сотрудники подразделения 23, но их было слишком мало. Поэтому генерал заранее распорядился водить к ним на проверки только «подозрительных», выдав их за следователей по особо важным делам.

Все во имя того, чтобы псионики, их руководство, не прочло в головах солдат и оперов истинную причину операции. Одно время Лев размышлял на тему того, чтобы заранее довести до всех истинную причину, рассуждая так, что раз псионики будут о причине знать, то будут нервничать вдвойне и выдадут себя. Потом он сообразил, что в первую очередь тогда псионики надежно спрячутся или сбегут из города, и начал разрабатывать планы маскировки.