Второй шанс

Дело было в полупустынях Африки, в те роковые и ужасные года, когда судьба Федерации висела на волоске, и только бравые рядовые, из последних сил сдерживающие тварей, отделяли человечество от смертной мглы. Возглавлять этих «бравых рядовых», заметьте, это не мой термин, а пропагандистов, приходилось, разумеется, мне. Ну, всем известно, что сержанты-инструкторы это бессмертные сволочи, которых ни одна тварь не берет, вот меня и совали в самые горячие места, не забывая каждый раз подсовывать самых «бравых рядовых» в кавычках. То есть, это были самые-самые. Не лентяи и не трусы, нет, таких к тому времени твари всех сожрали, облизнулись и попросили добавки.

Совет, крайне предусмотрительно, добавки не давал, и сидели мы в укрепрайонах хорошо если половинным составом, а то и четвертью от необходимого, но зато без трусов, паникеров и лентяев, о да. Так вот самые-самые, это в смысле те, у которых была обратная болезнь. Самые храбрые, самые безрассудные, самые сошедшие с ума на почве ежедневных атак тварей. То с бутылками с напалмом в руках выскочат и давай эти бутылки о головы тварей бить, то соревнования устраивают, кто дальше безоружный от бункеров отбежит и сумеет вернуться, то значит споры, кто больше тварей убил и прямо маниакальное стремление этот счет увеличить, а значит и подвести своих товарищей.

Полусошедшие с ума, готовые убивать и убивать тварей, рвать им глотки, без оглядки на то, что творится вокруг. Честно сказать, мы все там были немного не в себе, но мне, как особому везунчику, доставались самые-самые. Ладно, соревнования, кто больше убьет, я быстро обуздал, просто им выдержку из своего личного дела показал, а потом еще и итоги пары дней подвел, и парни поняли, что им меня не переплюнуть.

Не в этой жизни, как говорили Прежние.

От остальных безумств тоже потихоньку отучал, потом люди заканчивались, меня переводили на новое место, там все повторялось с самого начала, и потихоньку это начало меня утомлять. Мне, понимаешь, тоже хотелось бы бездумно бить тварей, курить сигареты и не думать о завтрашнем дне, а вместо этого приходилось следить за толпой отморозков, воспитывать их, обучать, следить, как они погибают, и затем повторять цикл.

Мало приятного, не правда ли?

Хотелось куда-то отвлечься, перевестись, помыться, в конце концов, а то песок, песок, песок, кажется, половину рациона тогда составлял песок, не знаю уж, как мы им не потравились. Возможно потому, что были молодые и желудки могли переварить даже песок, а может, просто нам казалось, что в еде слишком много песка? В конце концов, хруст могли издавать не только песчинки, не так ли?

И вот, в один прекрасный день судьба расщедрилась.

К нам, в смысле в наш укрепрайон направили «развлекательную группу» для поднятия настроения и боевого духа. Не знаю, как насчет настроения, но то, что у рядовых топорщились штаны от мыслей, что там будут красивые девушки, это бесспорно. Понятно было, что никто им ничего не даст, во всех смыслах, но кто бы мог подумать, что охранять их припашут именно меня? Вызывают и говорят, мол, вы сержант ну чисто зверь, все вас боятся, в землю на пять метров видите, все ходы предугадываете, вам и охранять значит выступающих.

Так-то с ними малость охраны всегда ездило, но в этот раз поднялась буря, и им пришлось задержаться, в наших краях. Ну понятно, отдельный бункер то да се, только начальство отлично знало, какие бывают эксцессы, пусть даже и по обоюдному согласию, и значит выставило преграду в лице меня. Мол, там еще охрана есть, все путем, ты самых отморозков отгоняй, а взамен значит, они завтра еще концерт дадут.

Концерт, надо заметить, был на уровне, как и девушки, и местами даже гордость пробирала за своих подчиненных. Не ринулись толпой в атаку, как на тварей, а ведь могли бы, как уже говорил, в тех головах в основном были слабоумие и отвага. Но не ринулись, только хлопали изо всех сил и вообще всячески выражали восторг. Что, программа концертная? Ну попели, поплясали, почитали нам стихи, какие мы тут молодцы, сдерживаем тварей, и так далее. Сколько ни посещал концертов, везде примерно одно и то же, другой вопрос, что посиди полгода в умирающем укрепрайоне, там не то, что концерт, даже новый рисунок на стене за представление и новость сойдет.

И вот, стою на охране, артистки в бункере, вход один и там я.

Покрутились, повертелись добры молодцы, и поняли, что ничего им не перепадет. Хорошо меня знали, ха-ха, если уж встал в оборону, так хрена лысого подвинешь. Опять же им сразу говорил, только не поверили, ну тут посмотрели на такого грозного меня и отступились. Отбой, все дела, ну и я внутрь зашел. Комнатка, даже не комнатка, а тамбур, мимо не пройдешь, так что смело вытянул ноги, оперся на стену и спать пошел. Никто дверь наружную открыть, меня не разбудив, не смог бы. Но то наружную, а вот про внутреннюю как-то не додумал.

И вот, посреди ночи, напала на меня девушка. Смешно, правда?

Спасло ее только то, что резких движений не делала и вообще начала с поцелуя, так что удар в висок успел вовремя остановить, ну и потом сообразил, что происходит, в конце концов, не надо быть гением, чтобы понять. Даже на ощупь и на запах, ибо свет она включить не дала, и говорить тоже не давала, мол, не надо и все такое. Ну ладно, отказываться не стал, в конце концов, охраняемый контингент под охраной, а запрета на добровольные отношения не было. И понеслось, тамбур маленький, но все равно извернулись и как следует укрепили связь армии с искусством. Три раза. А потом она ушла, шепнув искаженным голосом, чтобы не искал ее на следующий день.

Я то в принципе и так не собирался, но тут стало интересно.

Что ж за страстная такая девушка, да еще и желающая остаться неузнанной? Потом забеспокоился насчет любовных заболеваний, но там все обошлось, как выяснилось потом. Да и стандартные средства защиты мы использовали, невзирая на ситуацию, в которой о таковых было бы очень легко забыть. И вот, на следующий день, представьте себе мое удивление, когда все распухло внизу, покраснело и начало болеть! Бегом в медпункт, а там меня спрашивают, не перепутал ли я орган с оружием, иначе никак не объяснить, зачем надраивал его песком?

Понимаете, песок попал, ну а так как двигались мы энергично, то натерли друг другу от души.

Успокоился я, вышел из медпункта, закурил и чувствую — жизнь удалась! И тут она идет, еле ноги передвигает, да так широко, что к гадалке не ходи — натерто все изнутри. Посмотрела на меня, я аж сигарету выронил. Таким лицом только тварей пугать, помощница артисток оказалась, по оформлению и музыке, страшная, как моя жизнь, вот и не показывалась на глаза. Приспособилась так вот выходить из положения.

С тех пор на посту больше ни-ни!