Второй шанс 2

«Эссе студента ТУ-9 г. Пензы Максима Варченко „Шурави“».

Пусть это будут воспоминания живущего уже в 2000-е бывшего «афганца», в которых большая часть будет посвящена началу афганского конфликта и его жестоким реалиям от первого лица. Придётся, понятно дело, напрячь память, вспомнить некоторые моменты той войны, все эти Кандагары и Баграмы, благо что фильмов на эту тему было снято немеряно, что художественных, что документальных, а литературы написано ещё больше, и что-то должно было осесть в моей голове. А уж реалии Перестройки и развала страны я прекрасно помню, не говоря уже о лихих 90-х.

«Этой ночью Алексею Рымову вновь снился тот бородатый моджахед, с раззявленным в немом крике ртом и вспухающими на белой рубахе красными пятнами. И снова он проснулся среди ночи в холодном поту. Казалось бы, пятнадцать лет прошло, убивал он и других, чьих лиц уже не помнил, а образ этого афганца продолжал его преследовать по сей день.

Это был его первый караван после пятимесячного пребывания в Кишах на окраине Ашхабада и распределения в Кундуз. Призвали его в Москве, куда он приехал когда-то из Пензы поступать в техникум, и вот после его окончания, успев три месяца проработать на заводе, загремел под осенний призыв. Два дня проторчал на Угрешской в городском сборном пункте. „Покупатели“ приходили и уходили, но его и еще пару десятков пацанов только через полтора дня вызвали и в составе команды № 280 загнали в автобус, отвезли на Павелецкий вокзал, оттуда до Домодедовского аэропорта и прямым рейсом до Ашхабада. Причём до самой посадки на борт сопровождавшие их капитан и два сержанта с загорелыми лицами так и не признались, куда они летят.

В Ашхабаде в середине ноября 1980-го года было не жарко. Из аэропорта по межгороду он сумел позвонить маме и сказать, что сейчас в Ашхабаде. Та всё сразу поняла, так и сказала тихим голосом:

„Сынок, вас же в Афганистан отправляют“.

Он уже догадывался об этом, но не хотел пугать мать.

„Да ладно, ма, всё будет нормально, — сказал Алексей нарочито бодрым голосом. — Как там Светка, жениха ещё себе не нашла? Меня ждёт? Правильно, пусть ждёт“.

Здесь они попали в мотострелковую „учебку“ в Кишах на окраине Ашхабада, включавшую в себя горную подготовку в Келяту в отрогах Копетдага. Пять месяцев сержантских курсов, и вот сейчас, когда колонна бензовозов в охранении БМП, БТР и МТЛБ противотанкового дивизиона (он же „мотолыга“) с установленным на ней АГС-17 вот уже вторые сутки шла через перевал Саланг в направлении Кабула, он сидел на броне шедшей в хвосте каравана бээмпэшки с автоматом между колен. Это была его первая командировка, и Рымову хотелось верить, что доставка груза пройдёт без происшествий.

Колонна была смешанной, вместе с русскими шурави (под одну гребёнку афганцы называли так всех советских воинов, невзирая на их национальность) охрану осуществляли и сорбозы — правительственные афганские войска. Правда, немногочисленные, всего пара взводов, да и храбростью местные не отличались. Так что если и на кого была надежда, то как раз на русских шурави.

Сегодня, переночевав в маленькой деревушке Тагхар, вышли рано утром, по холодку, но сейчас, после нескольких часов пути, когда беспощадное апрельское солнце упорно ползло в зенит, в бушлате становилось жарко. Хотелось снять его и желательно постелить под задницу, которая от тряски на металлической поверхности ныла уже нещадно. Был, конечно, вариант ехать внутри машины, но недаром бээмпэшка имеет ещё и нелестное прозвище „Братская Могила Пехоты“: один душман (тогда их моджахедами ещё не называли) при удачном выстреле из гранатомёта в десантный отсек мог „похоронить“ всех, кто там находился. Да и обзор с брони лучше, чем больше глаз — тем выше вероятность того, что кто-то заметит притаившегося в кустах на склоне бандита. Хотя такое, говорят, случалось редко, аборигены умели так прятаться, что буквально сливались с окружающей местностью. Да и по скалам прыгали, как горные козлы, куда там нашим в их ботинках — альтернативе зимним „кирзачам“. Недаром максимум через полгода многие переобувались в кроссовки. Отслужившие год и больше поделились опытом, что кроссовки можно купить на любом более-менее приличном местном рынке. А ещё лучше — устроить как бы случайную поломку БМП или БТР рядом с магазином типа сельпо, в котором ассортимент зачастую бывал не хуже, чем в советской „Берёзке“. Духанщику в зубы — и часть товара за считанные минуты перекочёвывала внутрь боевой машины. После этого вся рота курила „Мальборо“ и глушила „Наполеон“, а музыку слушала исключительно из „Панасоника“. До той поры, пока замполит всю эту „черешню“ не конфисковал, разрешая оставить только кроссовки и что-нибудь из одежды.