Второй шанс

- Угу, - кивнула я, и вышла из машины.

Чем ближе я приближалась к Женькиной двери, тем сильнее меня колотило. Хотелось развернуться и убежать.

Дверь открыла её мама.

- Смотри, Ирин, не заразись! – предупредила она меня. – Доча моя вся в соплях и слезах.

- У меня сильный иммунитет, - как можно бодрее ответила я и открыла дверь в Женькину комнату.

Соловьёва действительно выглядела не очень. Глаза слегка припухли и покраснели, нос был краснющий, на голове – воронье гнездо.

- Пивет, - прогундосила она, - тудно говоить… нос… голо… - она рукой указала на горло.

Эх, Женька, говорить как раз придётся мне…

Может оно и к лучшему, что она сейчас болеет. Официально отлежится. Не надо ничего придумывать. Всё свалит на болезнь.

До момента, пока я не увидела подругу, у меня теплилась надежда, что Синаев сообщит ей всё сам. Как говорится, сделает широкий джентльменский жест.

Но видимо, Синаев и джентльмен, это разные галактики…

- Жень… тут такое дело… - замялась я.

Несколько часов я готовила эту речь! Несколько часов! Но сейчас все слова из моей головы улетучились.

Подруга прищурилась.

- Тебе Руслан не звонил? – на всякий случай уточнила я, хотя ответ уже знала.

Она мотнула головой.

- Жень… вчера такая история произошла…

И я ей всё рассказала.

И про клуб.

И про школу.

И про наркотики.

Никогда в жизни, мне не было так трудно говорить. Каждое произнесённое слово, калёным железом застревало у меня в горле.

Каждое предложение ранило Женьку снова и снова.

Я с самого начала решила, что расскажу ей всю правду, без прикрас. Она должна знать.

Знать, чтобы у неё не осталось иллюзий. Она должна ясно увидеть, кто такой Синаве Руслан.

Когда я закончила свой рассказ, Женька смотрела на меня остекленевшими глазами. Я закусила губу.

- Жень… ты никогда не замечала за ним? – через несколько минут тишины спросила я.

Она отрицательно покачала головой.

Что ещё сказать я не знала, наступила неловкая тишина. Можно, конечно, было начать показывать ей плюсы этой ситуации, мол, хорошо, что всё раскрылось, а то бы…

Но ей сейчас было просто больно.

Когда тебя предают, когда ты понимаешь, что всё время тебя держали за дуру, а ты при этом испытывала искренние чувства…

Никакое «позитивное мышление» не поможет.

Есть такие периоды в жизни, которые надо просто пережить. Одному.

- Иногда… он попадал… на нескоко дней… - прервала молчание подруга, - говоил… - она высморкалась, - занимается… не хочет… чтобы тъевожили…

- Жень… может тебе что-нибудь нужно?

Женька покачала головой, и указала на несколько упаковок бумажных платков, при этом горько усмехнулась.

Ну, да… пожалуй, это единственное, что ей потребуется сегодня…

Уже вечером, после нескольких часов прокрутки у себя в голове всей этой мерзкой истории, пришла мысль, совсем несвойственная мне.

Я никогда не была сторонницей сводничества.

Было в этом что-то противоестественное.

Так я всегда считала. До этого момента.

Но сейчас, я интуитивно чувствовала, ощущала всеми клетками, Женьку надолго оставлять в одиночестве нельзя. Она накрутит себя ещё больше.

Я взяла свой телефон и стала искать нужный контакт.

Надеюсь, я его записала.

Где же ты… где же ты… Вот! Сычёв Алексей.

Я нажала кнопку вызова.

- Да, - ответили мне через пару гудков.

- Привет, это Ирина Лычёва, подруга Евгении Соловьёвой, - быстро представилась я, на тот случай если Лешка успел меня подзабыть.

После августовской вечеринки на даче, я его больше не видела.

- Привет, - в его голосе послышалось удивление.

- Знаю, не ожидал меня услышать…

- Точно, - усмехнулся Леха.

- А что ты делаешь сегодня вечером?

- Эмм… вот такой вопрос я ещё меньше ожидал услышать, чем твой звонок… Ирина, – медленно ответил мне парень.

- Послушай… это касается Жени… давай сегодня где-нибудь встретимся… если ты не занят, конечно, - быстро добавила я.

- Что-то случилось? – обеспокоенно спросил он.

- Нет, нет! – попыталась я сразу успокоить его. – Так… - придурок один случился, подумала про себя.

- Хорошо. Давай через час в кафе «Часы».

- Договорились.

В прошлый раз Леша постоянно крутился около Женьки. Он был этаким призраком, который всегда появлялся, когда его звала Соловьёва.

То, что он был влюблён в подругу, секретом не было.

Но ему не хватало уверенности в себе, напора. Было такое ощущение, что на Соловьёву он смотрел, как на хрустальную вазу, и обращался с ней соответственно.

В этот раз я решила рискнуть.

Время неумолимо бежало, в Женькиных песочных часах оставалось всё меньше и меньше песчинок. И мне не хотелось, чтобы драгоценные мгновения своей жизни она сейчас потратила на оплакивание такого мудака, как Руслан.

Поэтому я нарушила первый негласный кодекс нашей дружбы.

Я слила все её секреты.

Рассказала Сычёву, что она любит, и что ненавидит. О чём мечтает, что хочет увидеть, попробовать, узнать.

И хотя я отдала все козыри ему на руки, была внутренняя уверенность, что Лешка воспользуется ими мудро.

Похоже, я не ошиблась.

Всю последующую неделю я то и дело наталкивалась на парня в нашем подъезде.

А уже, недели через полторы, я увидела, как они вдвоём шли на какой-то праздник. В руках у Лешки был торт, а Женька несла букет белых роз.