Второй шанс

– Мужик, – спокойно сказал Марк, – поверь, это наименьшее из того, о чём тебе следовало бы волноваться.

Ещё некоторое время я разглядывал себя, пытаясь свыкнуться с мыслью о том, что нахожусь в теле ребёнка, который прожил в этой реальности целых тринадцать лет. Тринадцать лет искусственный интеллект этого ребёнка жил себе спокойно жил, даже не подозревая о том, что он всего лишь инкубатор для будущего переселенца из реального мира. Фу блин! Как же это бесчеловечно! Разве? Разве совсем недавно ты не думал, что искусственный интеллект это всего лишь искусственный интеллект, который ну никак не может сравниться с человеком? И если всё так, то что взволновало тебя стол сильно? Да как что! То, что теперь я знаю, как устроен этот мир! Теперь я знаю, что здешний искусственный интеллект ничем не хуже нашего собственного! Почему? Потому что он прошёл тот же путь, что прошло человечество! И ради чего?! Нет, не ради какой-то высшей цели. А ради того, чтобы когда-нибудь грёбаные толстосумы из нашего реального мира могли переселиться в их мир и творить с ними всё, что им только заблагорассудиться. Вот же отстой!

– Слушай, – снова сказал Марк, – я понимаю, что всё это не узнаётся вот так сразу. Понимаю, что ты не был готов к тому, что услышал. Но ты постарайся не сойти с ума на первых парах. Просто не думай об этом всём слишком часто. В конце концов, это твоя жизнь. Проживи её так, как хочется тебе, – он поднял указательный палец вверх, – но не делай того, чего делать не стоит, – снова напомнил он. – Подумать обо всём этом у тебя ещё будет время. А сейчас лучше просто кайфуй.

– Кайфуй? Серьёзно? Легко сказать, да? Особенно, после того, как тебе обещали красивую жизнь, а ты получил какое-то рабство!

– Прости… Я, правда, не хотел, чтобы ты среагировал вот так.

– А как ты хотел?!

– Думал помочь. Хотел, чтобы ты сразу узнал обо всём. Просто… просто, если бы узнал об этом позже, было бы гораздо обиднее.

– Думаешь?

– Знаю.

И в этом «знаю» я услышал всё его отчаяние. Всю ту боль, которую, скорее всего, пришлось пережить ему, когда он сам узнал о другой стороне медали.

– Ладно, – немного успокоившись, ответил я, – ладно… спасибо.

Он протянул руку. Я посмотрел на него. И протянул руку в ответ.

– Если будет что-то нужно, – добавил Марк, – обращайся. Я всегда рядом. – А потом, когда мы уже разжали ладони, он добавил ещё: – Но не забывай, что для лучшего погружения, я бы не советовал звать меня чаще, чем раз в год.

– Раз в год?

– Ладно, раз в месяц.

– Думаю, в первые дни я буду звать тебя постоянно, – признался я.

Марк улыбнулся.

– Ну только не заставляй меня быть твоей мамочкой.

– Ну пока моя настоящая мамочка в отъезде, тебе придётся побыть на замене, – я улыбнулся в ответ.

Мы рассмеялись. На такой вот хорошей ноте завершилось наше знакомство. А дальше… Дальше Марк назвал номер школы, в которой я теперь учусь, рассказал, как до неё добраться, назвал необходимый класс, после этого я проводил Марка до двери и по его же совету начал собираться в школу.

Глава 3

Итак, я вышел на улицу. Пожалуй, на тот момент это стало моим самым грандиозным свершением за всё время, прожитое в новой жизни. Осмотрелся. И понял – чего тут осматриваться? Типичный российской городок. Точнее – типичная окраина типичного российского города начала двадцать первого века. Передо мной – узкая проезжая часть с одной полосой для движения. За ней – забор. За забором – старый кирпичный детский сад. Чуть правее – проход между детским садом и какой-то отвратной общагой. Да-да, именно общагой. Как я это понял? Да просто у всех общаг в этой стране присутствует свой специфичный, до жути жалкий вид.

Осмотревшись и поняв, что тут толком и нечего осматривать, я двинулся в сторону школы. Располагалась она недалеко – всего-то надо было пройти тройку дворов, да перейти один светофор, и вот я уже напротив школы, точнее – напротив забора. Даже осюда уже можно понять, что школа… тоже типичная: желтоватое пошарпанное здание с облупившейся штукатуркой (или чем-там покрывают эти старинные школы). Кое-где видны результаты убожеской закраски недочетов – не только закраски, но и залепки, замазки, затыкивалки и всего прочего, чем ещё могут извратиться школьные мастера.

Подошёл к крыльцу. На крыльце было пусто. То есть, совсем пусто. Так бывает, наверное, только в каком-нибудь городе-призраке. Даже по дороге сюда мне встретилось несколько людей. А тут вот прям никого.

Если честно, я давно не бывал в школе и не знаю, как тут должно быть. Не бывал я, конечно, относительно. Относительно, например, моей мамы, я выпустился совсем недавно. Но вот относительно какого-нибудь одиннадцатиклассника, которому только предстоял его первый выпускной, я был ой как далёк от всей этой школьной романтики.

Похоже, все на уроках – быстро смекнул я. Поэтому начал медленно пониматься по ступенькам. Вошёл внутрь. Тут же встретил охранника, сидящего за красным советским столом с двумя опорами. Совершенно пустой стол – даже сканвордов нет.

– Кто такой? – поинтересовался охранник.

– Учусь тут, – проинформировал я.