Второй шанс 3

И поцеловала меня… Правда, хоть я и подставлял губы, чмокнула в щёку. И всё равно мне показалось, что она извинялась как-то наигранно, а потому в ненавистное училище я поплёлся (вернее, поехал на автобусе № 8, чтобы не опоздать к началу занятий) не в самом радужном настроении. С одной-то стороны, конечно, слава богу, что месячные вернулись. А с другой — что-то в Инге в последнее время изменилось. Может, другого себе нашла и боится в этом признаться? Я бы понял, что уж тут, хотя эта новость стала бы для меня ударом похлеще возможно беременности. А как же в таком случае наша клятва?

Надо было её прямо об этом спросить, по глазам бы, может, и определил, юлит Инга или говорит правду, если бы начала всё отрицать. Не догадался даже встречу назначить, балда, сели бы где-нибудь и спокойно поговорили на фоне остывших эмоций несостоявшейся беременности. А сейчас даже и звонить как-то не по себе, пусть даже всё благополучно разрешилось, встал какой-то внутренний барьер, который я был не в силах преодолеть.

Ладно, как говорится, время лечит. А диалог как-нибудь наладится, просто, если Инга сама не позвонит, надо будет придумать какой-нибудь повод для встречи.

Вот кто бы знал, что повод вскоре появится. В общем, где-то я подхватил самый настоящий грипп. То есть я сначала подумал, что это просто простуда, но когда мне стало совсем хреново, резко подскочила температура, я вынужден был сказать об этом маме и проигнорировать занятия в училище. Мама тут же вызвала из поликлиники врача. Полненькая невысокая женщина с грустными глазами пришла после обеда. Нацепив на лицо марлевую повязку, зашла в мою комнатушку и сразу попеняла, что окно плотно закрыто.

— Проветривать нужно помещение, тем более что на улице ещё достаточно тепло… Ну-ка, что у вас, молодой человек, на что жалуемся?

— Температура до 39,5 поднималась, сбивали аспирином, — опередила меня мама, — жалуется на ломоту в мышцах и суставах, на головную боль.

— Ещё и связки прихватило, — просипел я я.

— Прекрасно, прекрасно…

Не пойму, что в этом было прекрасного, но через пять минут, посмотрев показания градусника и послушав моё дыхание через стетоскоп, терапевт заявила:

— По симптоматике похоже на грипп. Так, мамочка, я вам выпишу рецепт, закажете в аптеке на Московской-74 аскорбиновую кислоту в чистом виде. От отёка в горле используйте «Фарингосепт», а от кашля, если появится — а он непременно появится — лучше всего из доступного «Пектусин». Но не стоит пренебрегать и народными методами. Я видела у вас на подоконнике алоэ, можно из его листьев сок выдавливать и закапывать в нос, когда гной начнёт забивать гайморовы пазухи. «Нафтизин» тоже можете купить. И больше горячего питья, того же чая, желательно с мёдом и лимоном. Через три дня зайду, проверю, как дела у нашего больного.

Завалив маму инструкциями и предложив в случае чего, не церемонясь, звонить в «скорую», врачиха с чувством выполненного долга нас покинула, отказавшись попить чайку, так какей до конца дня предстояло пробежаться ещё по семи адресам. Оказывается, эпидемия гриппа началась без объявления войны. Но я не собирался выбрасывать белый флаг и надеялся, что мой молодой, крепкий организм в коалиции с выписанными терапевтом препаратами и народной медициной позволят в итоге отпраздновать викторию.

Отпускать меня начало на третий день. За это время навестить болезного рвались товарищи по вокально-инструментальному ансамблю и делегация из училища во главе с Ладой Касаткиной, но мама всех отшивала. Звонил и Николай Иванович Катков, порадовал новостью о том, что, начиная с январского номера, начнут в «Суре» публиковать моего «Сироту». Честно говоря, я рассчитывал, что процесс начнётся уже в сентябре, но, как выяснилось, редколлегия, состоявшая в основном из старпёров, которые в этом же журнале и издавались, упёрлась в том плане, что пусть роман и неплох, и по-своему оригинален, но ради юного писателя негоже сдвигать очередь маститых литераторов. А в один прекрасный день позвонила Инга. Мама принесла мне телефон с уже снятой трубкой из прихожей в мою комнатушку, чтобы я не утруждал себя лишними перемещениями. После того, как мастер-телефонист удлинил нам шнур метров на двадцать, с аппаратом можно было гулять по всей квартире.

— Привет! — услышал я на том конце провода голос любимого человека.

— Привет! — просипел я.

— А что у тебя с голосом.

— Приболел. Лежу вот дома, лечусь.

— Что-то серьёзное?

Ага, в голосе Инги проскочило беспокойство. На фоне наших с ней последних диалогов это уже был прорыв.

— Ерунда, всего лишь грипп. Первые дня три было фигово, сейчас более-менее оклемался, хотя во всём теле ещё жуткая слабость. И фарингит вдобавок.

— Ох, Максим, что ты как маленький! С гриппом не шутят, от него и умереть можно. Надо было сразу позвонить мне или папе, у него есть знакомый завотделением в областной больнице. Доехал бы до тебя, он на машине, сам бы осмотрел.

— Да ладно, что я, шишка что ли какая…

— Ну, когда я в том году сильно простудилась, он не поленился к нам заехать.