Второй шанс

– Ну, я думал, что вырастет и забудет. Многие в детстве мечтают о чем-то таком, что со временем теряет для них привлекательность. Но не в этом случае. Я не могу сразу вспомнить, был ли хоть один кастинг в пределах досягаемости, который бы она пропустила. Если какой-нибудь отбор проходил в разных городах, то она часто каталась вслед за организаторами, только бы попасть пред светлы очи жюри еще раз. А уж тематика насколько разнообразная! Честно скажу, я бы в жизни не подумал, что у нас снимают так много шоу, если бы не она. Какие только кастинги она не проходила: танцевальные, песенные, кулинарные, строительные. Еще были шоу для создания семьи, для поиска сокровищ, для… – он развел руками. – Да просто не перечислить, там не один десяток.

– Ну и как, успешно?

– Как сказать. Она поучаствовала в десятках разных шоу, но нигде не добилась особого успеха. Первый раз ее пригласили, когда она еще была студенткой. Дашка обрадовалась, летала как на крыльях и буквально светилась от счастья, но далеко не прошла.

– Сильно расстроилась?

– Не то слово. Ее тогда чуть из университета не отчислили. После вылета с проекта она месяц проходила в каком-то трансе, на лекциях почти не появлялась. Так до самой сессии и не могла прийти в себя, еле сдала. А знаешь, что привело ее в тонус? Объявление о скором наборе на новое шоу.

– Что она в них находила?

– Сам не знаю. Я вдоволь насмотрелся на чудаков, пока сопровождал ее на кастинги. Они ломились туда с таким энтузиазмом, как будто мелькание на экране автоматически должно избавить их от унылого однообразия повседневной жизни. Можно подумать, они верили, что стоит им попасть на шоу и жизнь преобразится, как по мановению волшебной палочки – они станут более привлекательными, успешными, знаменитыми, а рутина и бытовуха навсегда станут обходить их стороной.

– Короче, жизнь превратится в один большой праздник, – резюмировал я. – Ну вот, а теперь ее очередь болеть за тебя. Ты и в самом деле равнодушен к нашему шоу?

– Я уже говорил тебе, что я не против участвовать в этом маскараде, но вовсе не собираюсь сходить из-за этого с ума. Мои нервы неизмеримо дороже. Если организаторы думают, что все здесь будут перед ними на коленях ползать и плясать как марионетки, то они ошибаются! Может мне легче судить, чем другим, – слегка остыв, добавил он. – Ведь у меня на шее хотя бы кредит не висит.

После обеда ко мне в гости наведался Гольцев.

– Привет. Совсем скоро первый прямой эфир. Какие настроения царят среди зеков?

– Всем позарез нужно знать, как все будет происходить. Ты бы распределил роли, в конце концов. Раздал бы всем инструкции, где было бы расписано кто и что должен говорить, как себя вести, обозначил бы положительных и отрицательных персонажей.

Гольцев укоризненно покачал головой:

– Ну что ты, Виктор, разве можно доверять такие вещи бумаге. Подобная инструкция станет настоящим крахом для всего проекта, если попадет в руки к конкурентам. Существование подобного компромата допустить нельзя. А ты, похоже, не веришь в то, что у нас будет настоящее реалити-шоу с живыми, искренними эмоциями, без жесткой режиссуры и деспотизма продюсеров?

– Ты сам-то в это веришь? – спросил я.

Гольцев ничего не ответил. Вместо этого он достал из кармана флешку и положил на стол. Сколько раз я уже видел этот жест и сколько раз еще наверняка увижу.

– Здесь набросан сценарий первой прямой трансляции, в том числе и твоя роль. Ознакомься, должен же ты знать, что тебе придется делать и говорить.

– Кто еще получил подобные инструкции?

– Ну, конечно у Славика есть экземпляр. Но это же не театральная пьеса – здесь нет прописанных реплик. Для зеков никто монологов писать и не планировал. Никаких фальшивых декораций, только настоящее, живое общение. Мы постараемся дать им всем равные шансы на победу.

– В первой серии никто не вылетит?

– Нет. Дадим людям немного оглядеться по сторонам, а уж потом начнется самое интересное. Поверь, Виктор, ты еще будешь мне благодарен за то, что я открыл для тебя новый мир. Ты никогда не смотрел реалити-шоу и ни за кого не болел. Да, ты увлекался спортом, но это не то. Профессиональные спортсмены – это как боги с Олимпа. Обыватели смотрят на них снизу вверх и ждут чудес. Никогда переживания за любимого футболиста не будут так сильны, как в реалити-шоу, потому что в нашей отрасли победить может любой человек. Для этого не нужно всю жизнь посвящать изнурительным тренировкам. Ты следишь за хитросплетениями интриг, с нетерпением ждешь вердикта жюри или результатов голосования участников и переживаешь за своего фаворита, как за самого себя. А все потому, что знаешь – он простой человек, такой же, как ты, а такой человек всегда ближе и понятнее, чем бог с Олимпа.

Вова перевел дыхание и продолжил: