Второй шанс

Плакать на людях всегда неловко, а реветь в три ручья на глазах у Илая еще унизительнее. Может, потому он и не кинулся утешать пустыми словами и молча прислушивался к судорожным всхлипам. Через минуту он завел грузовик и продолжил развозить оставшиеся газеты по адресам, в то время как я, уставившись в окно, пыталась успокоиться. Когда мы подъехали к невысокому зеленому дому в квартале от набережной, мне удалось взять себя в руки. Теперь я ломала голову над тем, как объяснить неожиданный срыв. Может, сослаться на пресловутый ПМС? Или все свалить на полный провал во время доставки газет?

— Идем, — позвал Илай.

Он вылез из машины, а я чуть замешкалась. Не дожидаясь меня, он стал подниматься по узкой лестнице возле гаража. Даже ни разу не оглянулся, чтобы удостовериться, иду ли за ним или нет. Может, поэтому я и поплелась безропотно следом.

Закрыв дверь, Илай бросил ключи на кухонную стойку и включил кофеварку. Только когда она зафырчала, распространяя соблазнительный аромат кофе, я решилась шагнуть в глубь квартиры.

— Присаживайся, — предложил Илай, роясь в холодильнике. — Там есть стул.

— Один-единственный? — удивилась я. — Как выкручиваешься, когда заваливает большая компания?

— Никак. — Он выпрямился, захлопывая дверцу холодильника. — Обычно у меня не бывает гостей.

Вот глупость сморозила! А Илай с невозмутимым видом вынул кастрюлю из кухонного стола, бросил в нее кусочек масла и поставил на плиту. Когда зажигал горелку, я не выдержала:

— Послушай, то, что случилось в машине…

— Забудь. Не надо ничего объяснять.

С минуту я молчала, пока он растапливал масло в кастрюле. Да, в тактичности Илаю не откажешь! Всегда даст человеку шанс забыть о неприятностях и с легким сердцем идти дальше по жизни! Такой подарок дорогого стоит. Теперь самое время помолчать. Но вдруг с губ сами собой сорвались слова, которые уже давно рвались на волю:

— Помнишь, ты спрашивал, где я раньше терпела фиаско?

Он кивнул, покручивая кастрюлю над огнем:

— Ну, кажется, в общении с людьми, верно?

— Да, а еще не удержала родителей от развода. Это и есть главный провал.

Боже, как долго я скрывала от себя горькую правду! Задвигала в тайные уголки сознания мучительный вопрос, ответ на который никогда бы не решилась произнести вслух. Но вот услышала краем уха скандал, разгоревшийся между отцом и Хайди, и суровая проза жизни обрушилась на меня с новой силой: нелепые ужины с обидными препирательствами, ощущение напряжения, постоянно нагнетаемого в доме с приближением вечера, мои тщетные попытки растянуть день. Ведь я не спала ночами, чтобы защититься от всего, чего боялась, однако это не сработало. Ни тогда, ни сейчас.

Я моргнула — по щеке покатилась слезинка. Три года неимоверных усилий разлетелись вдребезги за одну ночь. Не говоря уже о пережитом унижении и стыде!

— Эй, Оден! — позвал Илай.

Он держал в руках коробку с воздушным рисом, и, не решаясь взглянуть ему в глаза, я сфокусировала смущенный взгляд на веселых мультяшных героях, изображенных на упаковке вокруг огромного блюда с рисом.

— Извини, — пробормотала я. Без всякой причины, несмотря на попытку отвлечься веселой картинкой, по щекам текли слезы. — Просто… Я больше не думала про это, но, когда клала газету на крылечко, услышала, как они опять ссорятся. Это так…

Илай отложил коробку с рисом и встал напротив. Нет, он не обнял, даже пальцем ко мне не притронулся. Просто стоял рядом, и этого было достаточно, чтобы почувствовать поддержку.

— Кто ссорился? — поинтересовался он.

— Папа с Хайди. — Я сглотнула комок в горле. — Все пошло наперекосяк с рождения Изби, а сегодня они разошлись не на шутку.

Господи, слезы текут не переставая. Голос дрожит, прерываясь на частые всхлипы. Да что это со мной?

— Если люди ссорятся, это не значит, что завтра они разбегутся, — философски заметил Илай.

— Знаю.

— Мои родители тоже часто скандалили. Просто разряжают обстановку, понимаешь? Это лучше, чем копить в себе обиды.

— Может, и лучше, но папа уже делал так.

— Люди меняются.

— Или нет, — печально заметила я, найдя наконец в себе силы заглянуть в прекрасные зеленые глаза с длинными ресницами. Помните, говорила, что у Илая всегда напряжение на лице? Сегодня его нет, ни капельки! — Иногда люди совсем не меняются.

Мы молча застыли друг против друга в маленькой квартирке над гаражом, посреди летней ночи. Интересно, если вдруг кто-то взглянет вниз из иллюминатора пролетающего мимо самолета, заметит ли он единственный огонек в темноте? А если и заметит, то задумается ли о судьбах людей, которые его зажгли? О людях из соседних домов? Вряд ли. Мир живет своей жизнью, день за днем, час за часом. И нисколько не странно, что, подчиняясь законам мира, в столь позднее время все спят, кроме тех, кому одиноко и грустно.

На плите зашипело и забрызгало раскалившееся масло. Илай обернулся через плечо:

— Упс! — Он кинулся к кастрюле и снял с огня. — Одну секунду, я только закончу.

Я вытерла мокрое от слез лицо:

— Над чем ты там колдуешь?

— Готовлю воздушный рис.