Второй шанс

— Отчего не пустить, пущу. Живу один, как перст. Скучно, да порой, даже страшновато бывает. А вы молодые, хоть на вечер будет веселье. Пойдем! — машет он рукой, вставая со стула. Рома и я ему помогаем. Он крехтя, направляется к выходу.

— Сколько возьмешь за постой? — интересуется Рома. Я вспоминаю, сколько у нас денег — мы должны еще взять завтра билеты.

— Пару шуток и душевный разговор. — обозначает свою плату старик. Мы удивленно переглядываемся с Ромой. Старик смеется, глядя на нас. — Мне денег не надо, мне компания нужна. — поясняет он. Мы с Ромой заражаемся его смехом и все вместе, втроем, выходим на улицу. Время близится к вечеру, уже собираются сумерки, касаясь ближних холмов и гор. Мы идем вместе с дедом к его дому.

* * *

— Как ты один оказался? Родных совсем не осталось? — спрашивает Рома у деда, сидя за огромным столом. Я сижу чуть поодаль, на кровати и дремлю, стараясь изо всех сил не отключится прямо сейчас.

— Да, остались родные, — машет руками дед. Он осторожно встает, держась за край стола и идет к старому, можно сказать старинному, буфету, что стоит на резных ножках. Там он открывает верхнюю дверцу и достает графин с янтарной жидкостью. Попутно прихватывает и две стопки. — только, не нужен я им стал. Какой от меня прок? Они теперь все в городе, а я вот тут. Мне уже немного осталось — век свой доживаю. — вздыхает он и ставит со звоном на стол графин с рюмками.

— Что это, старик? — нюхает и подозрительно косится на жидкость Рома. Я привстаю с кровати. Она скрипит и Рома оборачивается ко мне. «Не бойся.» — шепчет он мне одними губами. Я улыбаюсь и киваю головой, в знак согласия.

— Это настойка на лесных кореньях и травах. Мой рецепт, который знал еще мой дед. Пробуй. — разливает он по стопкам жидкость и не дожидаясь Ромы, опрокидывает в себя свою рюмку.

Рома долго принюхивается, но потом, пожав плечами, все-таки, опустошает емкость. Разом вздрагивает и шумно выдыхает.

— Сколько же она у тебя настаивалась? — спрашивает он. Дед ухмыляется и прячет все обратно.

— А сколько надо, — уклоняется он от ответа.

— Видимо, эту гадость еще твой дед и припас, — все еще приходит в себя Рома. Я против воли улыбаюсь, глядя на них. Дед тоже давит в себе усмешку, но безуспешно.

Мы долго еще разговариваем о том, да о сем. К двенадцати ночи мы укладываемся спать. Дед нам отдает под ночлег одну из свободных комнат, а сам заваливается на кровати, что стоит в главной комнате.

Мы с Ромой аккуратно проходим к себе, стараясь не разбудит скрипом половиц захмелевшего старика, но он лишь отвечает, не по годам, молодецким храпом. Рома улыбается и обнимает меня за плечи.

Пока я разбираю постель, Рома стягивает с себя одежду и садится на табурет, который стоит рядом с кроватью.

— Не могу тобою наглядеться, — произносит он и я удивленно поворачиваюсь. — просто мне кажется, что это все мой сон или мираж и если я неаккуратно повернусь во сне, то все это исчезнет. Все, вместе с тобой.

— Ты же сам говорил, что мы всегда будем вместе. — осторожно кладу ему ладони на грудь. Она у него теплая, почти горячая. Он тяжело и часто дышит. Я поднимаюсь руками вверх, касаясь его шеи и плавно проводя по его скулам. Он заключает меня в объятья и прижимает меня к себе. Его руки исследуют мою спину. Он склоняет свою голову на бок и кладет мне на плечо.

— Впервые, я чего-то ужасно боюсь. Боюсь потерять тебя.

— Все будет хорошо, ведь так ты говорил мне?! — отстраняюсь я от него на несколько сантиметров, чтобы взглянуть ему в глаза. — Я права?

— Права. — вновь прижимает меня к себе Рома. Он обжигает мои губы своим поцелуем, окутывая своим теплом с ног до головы. Он, словно, сливается со мной в единое целое. Я не могу дышать. Мы рушимся на кровать. Я оказываюсь придавлена Ромой. Он покусывает мою шею, опускаясь все ниже. Я зарываюсь пальцами в его волосы. И тут… страшно скрипит кровать и в соседней комнате мы слышим ворчание деда сквозь его сон. Я и Рома замираем на пару секунд, после чего разражаемся беззвучным хохотом.

— Давай спать, — предлагаю я ему шепотом.

— Давай. — соглашается со мной Рома.

— Просто спать.

— Да. Сегодня придется просто спать.

Мы укладываемся на кровати и я прижимаюсь спиной к его груди. Он обхватывает меня свои руками и прижимает к себе, словно боясь потерять. Его рука ложится мне на живот — это действует на меня успокаивающе. Мы в скором времени засыпаем.

* * *

Меня что-то тревожит. В глаза пробивается яркий свет. Я открываю глаза.

Я лежу на груди у Ромы, его рука оберегающе обнимает меня, другая же закинута за голову. Его глаза закрыты — им не мешает свет — он лежит на спине.

Мой же взгляд устремлен прямо в окно, которое располагается напротив нашей кровати с правой ее стороны.