На ее зов под платформу тут же полезли довольно крупные «детки», голодно урча и подозрительно жадно поглядывая в сторону мертвого человеческого тела. Кобели придвинулись ближе, но недовольства своего пока не выражали. Вся эта стая бродячих собак при дневном свете и на открытом месте была довольно дружелюбна, собаки даже махали хвостами в знак благодарности за подачку, но с наступлением темноты они становились злобными и непредсказуемыми, и лучше с ними было не встречаться на узкой дорожке.
Чувствуя эту озлобленность и принимая в расчет «усиление» противника, Эрика предпочла ретироваться и уступить «добычу» более многочисленным соперникам, тем, более, что свою часть добычи, она уже получила.
Кое-как прикрыв цветастый тюк и сумку полами поношенной куртки (отчего она стала толстой и неуклюжей, как беременная женщина), Эрика вылезла из-под платформы, смешалась с толпой пассажиров и, старательно обходя освещенные места, поспешила к привокзальной площади.
Никто из прохожих, занятых своими делами, не обращал на нее никакого внимания – мало ли в наше время беременных малолеток – у каждого были свои проблемы, свои заботы, свои невеселые насущные думы, а спасать и помогать другим людям ни физических, ни душевных сил уже не было.
Дойдя до торговых рядов, Эрика нырнула в темноту за одну из палаток, охватывающих привокзальную площадь плотным палаточным полукольцом. Воровато огляделась по сторонам, точно так же как голодная, грязная собачина постоянно оглядывалась по сторонам, ожидая увесистого тычка или строгого человеческого окрика, и успокоилась – поблизости никого не было. Она запихнула свою добычу под одну из размокших коробок из-под сигарет, валявшихся за палаткой, напялила на себя широкую цветастую юбку и быстро отошла от своей «похоронки». И вовремя…
Дверь табачной палатки приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась женская голова, повязанная темным платком.
– Кто тут ходит? – строго спросила женщина в темноту и басовито пригрозила: – Выходи, а то пальну из ружья!
– Это я тетя Клава, – Эрика появилась в узком освещенном прямоугольнике, склонив голову и отряхивая подол выцветшей цыганской юбки. – Ноги о траву вытирала – опять в дерьмо собачье вляпалась.
Насупленное лицо женщины разгладилось.
– Да уж, развели коблов, – заворчала она, подвигаясь и пропуская «сменщицу» внутрь палатки. – Людям пройти негде стало!
Согласно кивнув головой, Эрика протиснулась мимо дородной женщины, прошла в дальний угол палатки, присела на корточки между коробками и привычно замерла, обхватив колени руками, давая возможность женщине спокойно одеться и собрать объемные сумки с продуктами.
– Ну, все, я побежала, – внимательно оглядывая крохотное помещение – не забыла ли чего, произнесла тетя Клава. – Бутерброды на столе, можешь взять одну бутылку пива, но не больше, а то голова снова разболится. Слышишь меня, девонька?
– Угу, – снова кивнула головой Эрика из своего угла, стараясь унять внутреннюю дрожь – вдруг кто-нибудь из бомжей, пока она тут сидит и слушает наставления продавщицы, случайно наткнется на ее «добычу» и присвоит ее! Хотя бомжи и остерегались подходить близко к сигаретной палатке тети Клавы – уж очень решительно та гоняла от своей «торговой точки» попрошаек и собирателей окурков, но кто их разберет этих бомжей – лучше бы ей сейчас быть поближе к своей «добыче».
– Завтра заканчивай свои гадания в электричках пораньше, моя кума к тебе прийти собиралась – погадаешь ей на картах, а то у нее младший сын жениться надумал. Представляешь, девку из детдома в приличный дом привел! Кума и так и эдак ее выживает, а девка оказалась непонятливая, да настырная, прицепилась к парню, как репей к штанам, и никак не уходит из их дома. Ну, хоть ты тресни!
«– Как бы ты завопила, если бы твой сын захотел жениться на мне?! – зло подумала Эрика и, представив эту картину, скривилась от распиравшего ее смеха. – Невеста без роду, без племени, да еще с помойки! Пусть твоя кума, тетка Клава, радуется, что девушка из детдома, а не с мусорной свалки, как я!»
Вслух, конечно, Эрика этого ничего не сказала, но себе пообещала не разрушать любовь молодых – пообещала не из чувства доброты или сострадания (этих чувств она давно ни к кому не испытывала, по крайней мере, сколько себя помнила), а пообещала из вредности (этого в Эрике было с избытком). Хорошо бы еще припугнуть куму тетки Клавы: сказать, что если она будет плохо относиться к невестке, то помрет раньше времени! Вот бы посмотреть на их встречу после такого предупреждения!
Но об этом Эрика только помечтала.
Гадая на картах, она никогда не обманывала: говорить правду всегда легче – сказала и с плеч долой, пусть человек сам разбирается, что ему с этой правдой делать. К тому же Эрика точно не знала, зачем кем-то сверху ей был дан Дар предвидения – всем клиентам она говорила одну и ту же фразу, возникшую в ее голове после первого же предсказания:
«– Вы получили шанс еще при жизни исправить зло, содеянное вами».