Второй шанс

Зная о своем преимуществе, он играл. Бросая меня, как куклу, о сырые стены, мутант давал мне шанс подняться и снова бил. Сползая, я вставал, чтобы нормально дышать, и сплевывал кровь, которая текла по лицу, попадая в рот.

После нескольких ударов я не смог уже встать. Очевидно, устав от ожидания, оборотень сам схватил меня одной рукой и поднял над собой, заставляя смотреть прямо в глаза.

 — Ты никто. Слабый человек, возомнивший себя властелином этой планеты.

 — А разве вы имеете право править этим миром? — прохрипел я.

Лицо мутанта исказила злая усмешка, и он, не давая мне возможности отстраниться, вонзил в мою плоть свои длинные изогнутые когти.

Я видел приближавшуюся смерть в его глазах. Я смотрел на него, словно желая запомнить каждую черту ненавистного лица со звериным оскалом.

 — Очень жаль, что ты не увидишь, во что превратится твой мир. Через несколько недель его не станет, — его жуткий смех был похож на горловой рык. — Наш вид умирает. И знаешь, если не будет нас, не будет и вас. Мы потянем человечество с нами в бездну.

 — Я рад, что вы сдохните, — мой смех оборвался от его когтей на моей шеи.

Последнее, что я видел, так это его звериные глаза, смотрящие прямо в душу. А еще я испытывал дикое желание отомстить.

Потом же были мои почетные проводы. Я стал героем. Героем, так и не успевшим предупредить мир о приближавшейся гибели.

Пробуждение

Проснулся я от чувства падения с большой высоты. Удар выбил воздух из легких. Я резко поднялся, вдыхая живительный кислород. Я умер? И едва эта мысль сформировалась в моей голове, как я схватился за разорванное горло. Кожа под пальцами оказалась целой и невредимой.

Мозг отказывался объяснять происходящее. Только что я умирал, выпотрошенный оборотнем, а в другой миг оказался в своей комнате. Тело, в отличие от разума, реагировало нормально. Поднявшись на ноги, я подошел к окну. Распахнув тяжелые занавески, я впустил свет в окружающую меня темноту. Глаза привыкли к яркому солнцу, и все происходящее начало вырисовываться сначала мутными образами, а затем и достаточно четкими силуэтами.

«Этого не может быть!» — хотелось заорать во весь голос.

Я закрыл глаза в надежде, что все исчезнет, как сон, и ситуация разъяснится. Но сколько раз я бы ни открывал и ни закрывал глаза, картина оставалась та же. Город, разрушенный до основания, стоял нетронутым, и первые лучи солнца отражались в грязных стеклах целых домов.

 — Противоестественный поворот, — прошептал я.

Прислонившись лбом к прохладному стеклу, я попытался привести в порядок чувства. Ни мысли, ни слова ни в коей степени не передавали всего того, что было на сердце.

На стене висел календарь. Сейчас был май две тысячи двадцать пятого года. Это двадцать два года назад. Через неделю мне исполнится восемнадцать.

Мне не было страшно. Я давно убедился, что природа наградила меня выносливостью. Я не сломался раньше, не сломаюсь и сейчас. Приняв окончательное решение — жить дальше, я пришел к еще одному выводу: никому нельзя доверять. Я не хотел повторить судьбу Сары Коннар, героини фильма «Терминатор», где за попытку спасти человечество ее поместили в сумасшедший дом. Тем более до даты обратного отсчета семнадцать лет. Только в две тысячи сорок втором году корпорация «Стейлс» примется за опыты над людьми. Так что надо просто жить, ничем себя не выдавая.

Хотя мне и удалось убедить себя не паниковать, но чувство тревоги осталось. Поэтому я невольно вздрогнул от звука открывающейся двери.

 — Ты уже проснулся? Хорошо, иди завтракать, — проговорила мать в приоткрытую дверь.

 — Да, я сейчас, — отозвался я хриплым голосом. Это внутреннее волнение давало о себе знать. Но мать не придала этому значение, скорее всего списав на утреннюю хрипоту.

Открыв давно знакомый мне шкаф, я ужаснулся. Как раньше я носил это? Комплексы, связанные с внешностью, заставляли безосновательно прятать свое тело в бесформенные рубашки. Отыскав под всей этой ненужной стопкой вещей на вид нормальную толстовку и джинсы, я был готов к выходу.

 — Когда у тебя экзамены? — спросила мать, передавая мне чашку черного чая.

Затолкав поглубже желание выпить бодрящий кофе, еле сдерживая недовольную гримасу, я пригубил горячий напиток. Родители запрещали употреблять кофе, поскольку были уверенны, что он приносит вред растущему организму. Не говорить же им, что причина моей смерти не кофеин, а жуткое чудовище, которым пугают детей.

 — Хм… — задумался я. То, что мне предстоят экзамены, я совсем забыл. Еще раз придется проходить через это. Пауза затягивалась, поскольку дату я вспомнить не смог.

 — Ты что, не помнишь, когда у тебя экзамены? — возмутилась мать, очевидно по-своему истолковав заминку.

 — Просто у меня голова болит, — попытался оправдаться я.

 — Ты не заболел? — и ее прохладная рука легла на мой лоб. Я уже забыл, как приятна материнская забота.

 — Нет, я здоров. Плохой сон приснился, — почти правду сказал я.