Второй шанс

Василиса планировала пожить несколько месяцев в гостинице. Будучи уверенной, что скоро их несчастья закончатся. Каким образом должны были прекратиться эти злоключения и как к ним должен вернуться их дом, об этом Василиса предпочитала не думать. Вернется и все! Как советовал один модный психолог: «Хотите розовый «Мерседес» – заказывайте судьбе розовый «Мерседес». И неважно, что денег нет даже на велосипед! Как он к вам придет – это уже не ваше дело. Главное – сделать заказ!»

Васька и жила, свято веря во весь этот бред. Делала заказы и получала желаемое. Однажды поделилась этим методом с няней Ниной. Женщина сидела, внимательно слушала, кивала химическими кудряшками, а позже тихо пробормотала русскую поговорку: «Дурак думкою богатеет!»

Василиса тогда даже обиделась, – оттого и служит Нина Константиновна в няньках, что в закон Вселенной не верит.

Слух о крахе мясного короля разнесся быстро. Слишком быстро! Вокруг них сразу образовался вакуум. Перестали забегать соседки, звонить телефон. Даже в фитнес клубе, куда по привычке ездила Васька (абонемент – то был годовой), к ней перестали обращаться, словно ее и не было.

Продавать собственные вещи было жалко, грустно и унизительно. Уходили они за полцены, а то и за треть. Шубы были никому не нужны, у всех и так шкафы ломились. Кое – как продала через Авито. Комиссионки остались в советском прошлом. Посуду, технику, дорогие покрывала из итальянского шелка, помогла сбыть няня Нина по своим знакомым. Туда же ушла и дорогая мебель. Многочисленные украшения Кирилл сам отвез знакомому ювелиру, у которого большинство из них и приобреталось. Магазинный ширпотреб Васька не носила в принципе.

Ювелир сначала пытался отказываться, говорил, что уцененкой не торгует. А когда Кирилл собрался идти к другим, отчего – то испугался, но цену предложил смешную, как за бижутерию.

Одно кольцо, самое любимое с розовым большим бриллиантом, Васька не отдала. Оставила у себя. Тогда даже сама не поняла зачем. В память о счастливых днях или на черный день, или чтобы иногда любоваться им, мечтая о лучшем.

Посмотрев Нинину квартиру, Васька расплакалась. Она никогда не жила в таких домах – с тонкими стенами, где слышен каждый звук соседей. Где у подъезда на грязных лавках сидят злобные старушки, без стеснения обсуждая все, что видят их, пораженные осколками зеркала Снежной королевы, глаза. А в подъезде на мусоропроводе сидят ершистые подростки, сплевывая себе под ноги. И никогда не знаешь, что от них ожидать: бранную ругань, плевок или нож в спину.

Но самое страшное для Васьки в этой квартире были фото обои на кухонной стене. Пальма с выгоревшими листьями, готовилась упасть в голубые воды океана, а на горизонте проплывал крошечный белый лайнер.

Василиса уставилась на эту стенку и долго не могла прийти в себя. Все это она видела в своей жизни – и пальму эту, и белоснежный песок, и немыслимые по своей красоте бирюзовые волны океана. В своей настоящей, полной солнца и счастья жизни. А в этой квартире жизнь чужая, нарисованная, из Зазеркалья. Она не ее, не Васькина, не должна быть ее.

Но так уж сложилось, что семейство Юрьевых переехало в эту квартиру. Некуда больше было переезжать…

* * *

Телефон в сумке Светланы звонил долго и терпеливо, ожидая, когда она найдет его в необъятных недрах.

– Ну, где же ты? Давай, вылезай, – причитала Светка, лихорадочно роясь в своем бауле. – Алле! – выдохнула она с облегчением, но в один миг лицо ее стало встревоженным и даже постаревшим.

Она перевела на подругу полные слез глаза и прошептала:

«Дениска заболел. Температура!»

Светлана еще несколько минут только слушала, кивая и жалобно ойкая, наконец, она убрала телефон и повернулась к Тане:

– Мне надо к ним, срочно. Бабушки в панике, вмиг забыли, как лечить детей. А он еще не болел у меня ни разу. Видимо, сказалось, что мальчик вырос в стерильных условиях, иммунитет не приспособлен к вашим вирусам.

– Не отчаивайся так, Светик! Ты же сама знаешь, дети иногда болеют. Сейчас заедем к нам, возьмем твои вещи и я отвезу тебя на вокзал.

– Танюш, к вам долго. Сумка с документами у меня с собой, а больше мне ничего не надо. Там барахло всякое, пусть у тебя полежит, заберу когда – нибудь. Прости!

– Ну, как скажешь! – вздохнула Татьяна. – Опять я одна остаюсь. Ни тебя, ни Василиски. Может, мне действительно на работу пойти?

– Иди, конечно! Хоть не будешь о всякой ерунде думать. А, может, поедем сейчас со мной в Великие Луки? Детей моих посмотришь, Павла. Он таким красавцем стал. Дикая жизнь ему только на пользу пошла. Уже не похож на мальчика – ромашку, хотя, волосы стали еще белее, выгорели.

– Нет, Светик, с тобой сейчас точно не поеду. Куда? Там Денис болеет, ему сейчас больше всего мама нужна. Не буду отвлекать внимание. Лечитесь.

Таня во время разговора постоянно смотрела в зеркало заднего вида. Наконец, она не выдержала, и круто обойдя, впереди идущую машину, нажала на педаль газа.

– Тань, ты это что? – подозрительно спросила Света.

– Да не нравится мне машина, которая за нами сегодня целый день катается.

– Это какая? Я что – то ничего не заметила.