Второй шанс для него

«Почти. Всё было не совсем так, но… Да, ты прав. И я счастлива, Миш. Безмерно. Даже не верится, что это мне не приснилось».

«Я рад, красавица! И восхищён тем, что ты добилась своего».

«Спасибо, Мишка! За всё».

«Было бы за что, красавица. Следующая фотосессия будет ещё жарче, я чувствую», — я засмеялась.

«Посмотрим, я только сейчас пойду говорить, что ты мне не парень».

«Ох, Снежана. Ложь рушит отношения. Не тяни кота за яйца. На лжи здоровых и крепких отношений не построишь».

«Я понимаю… Поэтому пошла говорить с ним. Ещё раз за всё спасибо! Я уже обожаю тебя всей душой».

«Уверяю, что это взаимно. А я пошёл, познакомлюсь с этой милой блондинкой, — на экране появляется фотография. — Хочу видеть её в объективе».

«Только в объективе?»

«Как выйдет».

Улыбаюсь. Что-то мне подсказывает, что Миша скоро уже не будет свободным парнем. Выхожу из комнаты и на носочках иду на кухню. Собираюсь подкрасться к Игнату со спины, обнять мощный торс руками. Уже рисую в голове картинки, как может начаться этот прекрасный день, но застываю в проёме. Возле плиты стоит тётя Наташа. Оглядываюсь назад, проверяя, вдруг мимо Игната прошла и не заметила его. Но коридор пуст. На вешалке нет знакомой куртки, как и ботинок на пороге.

— Доброе утро, Снежана, — замечает застывшую статуей меня мама Игната. — Яичницу с тостами будешь?

— Доброе, — бормочу. — А Игнат где?

— Ушёл, — женщина ставит тарелки на стол. — В мастерскую поехал.

— Понятно. Я тогда пойду, тётя Наташа.

— Позавтракаешь и пойдёшь, — говорит строгим, не терпящим возражений голосом. — Никуда Игнат из мастерской не денется.

— Нам нужно поговорить с ним, — предпринимаю очередную попытку улизнуть.

— Разговор подождёт, Снежаночка, — мягко улыбается. — Кушай быстрее, тогда отпущу. Ты бледная вся, не хватало, чтобы снова в голодный обморок упала.

— Ладно, — сдаюсь и сажусь за стол, беря в руки вилку. Быстро проглатываю еду и иду к раковине, чтобы вымыть за собой посуду.

— Не стоит, Снежана, я сама помою. Беги, я вижу, как тебе не терпится.

— Спасибо, тётя Наташа, — я переминаюсь с ноги на ногу и направляюсь в коридор.

В спину доносится:

— Я рада за вас, Снежана.

Я тут же краснею. Мама Игната всё прекрасно поняла. Бросаю смущённый взгляд на неё через плечо. Женщина улыбается мне доброй, полной материнской заботы и нежности, улыбкой.

— Спасибо, тётя Наташа.

Она кивает и подмигивает:

— Беги уже.

Быстро одеваюсь, на радостях целую гладкую щёку тёти Наташи, и бегу в мастерскую. Пункта назначения достигаю через десять минут.

Влетаю в помещение и налетаю на Тошу.

— О, привет, Снежинка, — как-то нервно говорит друг, обхватывая меня ладонями за плечи и тесня на выход.

— Приветик, — улыбаюсь и с непониманием оглядываюсь назад, боясь споткнуться о высокий порог. — Тоша, ты чего? Мне войти нужно.

— Пойдём, поболтаем на улице. Мне нужен твой совет, — глаза друга бегают.

— Тоша, что происходит? — хмурюсь и пытаюсь заглянуть ему за плечо. Но мой низкий рост мне этого сделать не позволяет.

— О, Снежинка приехала, — слышу радостный голос Глеба, с ноткой нервозности и наигранности.

Друг оказывается рядом, заключает в свои медвежьи объятия и приподнимает над полом, чтобы вместе со мной выйти из мастерской на улицу.

— Классная шапка. Раньше её не видел, — бьёт пальцами по бубону.

— Я второй год её ношу, Глеб, — вздёргиваю бровь. — Тоша, Глеб, что происходит? — поочерёдно смотрю на каждого. — Почему вы так странно себя ведёте?

— Мы? — Глеб ерошит волосы и чешет затылок. Друг так с детства делает, когда нервничает и врёт.

— Глеб? — выдыхаю устало. Вся моя эйфория куда-то испарилась. — Что происходит? Почему ты нервничаешь? Тоша, почему ты оттягиваешь ухо? Ты так делаешь, когда расстроен! Что случилось? Дайте мне пройти.

— Снежинка, — Глеб выставляет вперёд руки и преграждает мне проход, — не стоит тебе туда идти. Белоснежка, — парень меня так всегда называл в моменты, когда я болела и ему было меня жалко, — не стоит.

— Дай мне пройти! — не выдержала и закричала.

— Снежан, — Тоша подходит ко мне и руку мою перехватывает, погнали, прокатимся.

— Я не хочу кататься. Я. Хочу. Попасть. В мастерскую. Что произошло? Почему вы меня не пускаете?

— Наш общий друг полный кретин и идиот. Просто мы не хотим, чтобы тебе было больно, — Тоша грустно улыбается.

— Спасибо за заботу, но я сама как-нибудь разберусь.

Всего пара минут прошло, а моё настроение в корне поменялось. Теперь мне не хочется петь и обнять весь мир, теперь мне хочется что-нибудь сломать.

— Снежа! — в один голос кричат мне в спину, но я влетаю в мастерскую, полная решимости узнать, что они пытались от меня скрыть.

И тут же застываю, будто на стену налетаю. Нет, не на стену, а на гору, из которой прямо на меня извергся вулкан. Вулкан, сжёгший меня в один краткий миг дотла. Я всхлипываю громко и надсадно. Хватаюсь за грудную клетку, где сердце заходится жалобным воем. Где сердце бьётся в агонии, проткнутая иглами боли и предательства. Я задыхаюсь. Сгибаюсь от боли и назад пячусь, чтобы налететь на Глеба, чьи руки тут же оказываются на моих плечах. Он что-то говорит, но я не слышу его слов.