Второй шанс для предателя. Понять? Простить? Начать сначала? (СИ)

Вздрогнув, как от удара хлыстом, она чуть заторможенно посмотрела на нее.

А потом вдруг, начала судорожно всхлипывать, жадно хватая воздух ртом. Время замедлилось, как только их взгляды встретились. Как только Галина Петровна узнала ее. Как только осознала, что она реальна — из плоти и крови.

— Ста… Стася? — резанул слух ее слабый шепот. — Де… девочка моя?

Она обещала себе, быть сильной. Обещала не поддаваться эмоциям. Но даже ответить на банальный вопрос оказалась не в состоянии. Лишь кивнула, сражаясь за дыхание. От увиденного у нее в душе что-то надломилось.

Особенно, когда Галина Петровна, прилагая серьезные усилия, воскликнула:

— Стася!

Это и стало точкой невозврата для нее. Поддавшись порыву, она сорвалась с места и ринулась к Костровой. Проворно забралась на кровать с ногами, доползла до Галины Петровны и крепко обняла ее. Бросилась в объятия бывшей директрисы их детского дома, бывшей свекрови и… женщины, заменившей ей мать. Стискивая ее, что есть мочи, Стася повторяла про себя:

«Не плакать! Не плакать! Не плакать! И плевать, что сердце рвется на куски. Плевать, что в груди все огнем полыхает. Просто… не смей реветь!»

И отчетливо ощущала, как женщина в ответ прижимает ее к себе здоровой рукой. А еще… отчаянно старается обнять и… пострадавшей. Той, что почти ее не слушалась. И все это время Галина Петровна шептала лишь одно:

— Стася… дочка… неужели это ты?

— Я, — вторила ей девушка, поглаживая ее по плечам. — Примчалась, как только смогла. Как же так, Галина Петровна? Как же так?

— Да кто ж его знает, милая? — отозвалась женщина еле слышно.

Она говорила невнятно, съедая некоторые окончания. Ее язык заплетался, как у пьяной. Но Стася понимала каждое сказанное ей слово. — Внезапно все случилось. Прихватило. Но если такова цена нашей встречи, что ж… пусть!

— Даже в шутку так не говорите! — возмутилась Стася, отстраняясь.

— Какие уж тут шутки?

— Очевидно, что дурные, Галина Петровна!

Слабо улыбнувшись, глядя на нее с затаенной тоской, она произнесла:

— Как же я рада… тебя видеть! Как же я скучала!

— И я, — сокрушенно призналась Стася. — Мне очень не хватает вас.

— Ох, милая, — явно на эмоциях, сама того не замечая, женщина вновь попыталась обнять ее… обеими руками. — Скажи, что вернулась! Скажи, что приехала насовсем! Скажи, что мы больше никогда не потеряем тебя!

— Не могу, — мягко отстранилась девушка. — Там у меня… новая жизнь. Новый дом, семья. Рано или поздно, мне придется уехать. Но не все так плохо. У нас есть месяц. Целый месяц! Я буду приходить к вам каждый день. Либо через день — как получится. И сделаю все от меня зависящее, чтобы поставить вас на ноги! Чтобы вновь увидеть перед собой ту сильную целеустремленную женщину, которая всегда была моей путеводной звездой! А потом…

Стася осеклась, лихорадочно подбирая слова. Шумно сглотнув, продолжила:

— Как только вы достаточно окрепнете, я познакомлю вас кое с кем.

— С кем же? — прозвучало взволнованно. — Со своим новым избранником? С тем, с кем начала жизнь с нуля и создала новую семью?

— Нет, — улыбнулась Стася, крепко сжимая ее руку. — Нет у меня никакого избранника. И не было никогда. Зато у меня есть…

— Погоди, — насторожилась Галина Петровна. — Как это, нет? Я… уверена была, что ты живешь с мужчиной. Думала, ты просто говорить мне об этом не хочешь. Из-за Яна. Думала, стесняешься или не считаешь нужным — твоя ведь личная жизнь. Я думала, что у тебя есть крепкое надежное плечо рядом! Думала, что вы с ним — полноценная семья! Думала, что твой новый мужчина тебя содержит и всем обеспечивает! Ведь ты… говорила, что ни в чем не нуждаешься. От помощи нашей всегда отказывалась. Я и не настаивала. Думала, ты своего нового избранника обижать не хочешь, принимая деньги от семьи бывшего мужа. Думала, ты от него родила! А теперь ты говоришь…

Галина Петровна схватилась за сердце.

— Боже, дочка, — сморгнула слезы. — Как же ты жила все это время? Без денег? Без поддержки? Без защиты? Одна? С грудным… ребенком… на руках?

От услышанного Стася просто оцепенела. Ее прямо в жар кинуло.

С трудом ворочая языком, она хрипло прокаркала в ответ:

— Как? Как вы узнали, что я стала мамой? Я не говорила вам об этом!

Кострова мягко прикоснулась ладонью к ее щеке.

— Такие вещи невозможно утаить, милая! — произнесла тихо-тихо. — Особенно от женщины с нерастраченным материнским инстинктом. С некоторых пор во время наших телефонных разговоров я стала слышать детский плач на заднем фоне. Слабый, едва различимый, но… реальный. И тот факт, что ты всякий раз завершала разговор, едва он раздавался, лишь подтверждал мои догадки. Я так радовалась за тебя. Никому не говорила. Ни одной живой душе. Вместе с тобой хранила твою тайну. Все ждала, когда ты сама мне все расскажешь. И даже представить не могла, как… все обстоит на самом деле!

Стася чувствовала себя ужасно. И все же ей пришлось солгать Галине Петровне, чтобы сохранить в тайне имя настоящего отца своей дочери.