Второй шанс (ЛП)

— Он своего рода проявление духа хаоса, но его магия… его способность творить дикую и непредсказуемую магию по желанию… является краеугольным камнем, на котором основана Химера. Извлекая его магический потенциал и стабилизируя его, мы смогли создавать постоянные магические эффекты, для которых в противном случае потребовалась бы армия единорогов. Не многие пони могли оценить или предположить, как флюкс повлиял на военные действия.

Я кивнула.

— Но он же опасен?

— Невероятно, — ответил Сангвин, но затем нахмурился. — Или, по крайне мере был. Увидев его таким… — он тряхнул головой. — Нет. Это, должно быть, какая-то уловка. Он из тех, кто старается обмануть других ради собственной пользы — я бросила на него косой взгляд, кто бы говорил. К сожалению, он неотрывно следил за набухающими «плодами» на копировальной машине.

— Но он может умереть? — осторожно спросила я. Его можно ранить, это уж точно.

— Я не уверен. Не в обычном смысле, конечно. Стреляй в него, обращай в камень, руби ему голову и он просто выскочит из-за друга, которого ты только что случайно убила, и хорошенько посмеётся над твоим поражением. Единственное вещество, с которым мы когда-либо сталкивались, и которое могло бы остановить его, это было особое метеоритное железо, найденное под городом. В самом деле, по самой своей природе оно противостоит Дискорду. Голденблад использовал это железо, чтобы поймать его, а Хорс обнаружил, что если заставить железо резонировать, выход флюкса увеличивается в десять раз.

— Но почему… я не понимаю, — он уныло посмотрел на меня и я пояснила, — Я стреляю в штуки, помнишь?

— Очевидно Стойл-Тек ужасно халатно отнеслось к твоему образованию, — пробормотал он, потом вздохнул. — Магические науки, страница 101, так… магия резонирует в широком спектре частот. Всё во Вселенной имеет собственный набор длин волн. В природе, большинство из этих волн безвредно сталкиваются друг с другом… как неподвижные, если хочешь, но разумные существа и некоторые магические организмы могут фокусировать эту магию с определёнными эффектами. Единороги создают новое, драконы извергают огонь, пегасы летают, земные пони копошатся в грязи, алмазные псы роют и тому подобное. У всех рас похожие рисунки частоты. Это твоя душа, можно сказать. Эти уникальные частоты более или менее фиксируются в определённом возрасте, и у пони это проявляется в виде кьютимарки. — он сделал паузу, пожевав губами, будто раздумывая, знаю ли я, что такое кьютимарка.

— Обозначающей наш особый талант — протянула я. — Это я знаю. Итак, всё во вселенной вибрирует, а потом?

— Это упрощение, но да. Обычно мало что происходит, в природе волны гасят друг друга. Но когда разумные существа начинают работать сообща, тогда частоты могут выравниваться в больших масштабах. Магическая сила одного пони, усиливает магическую силу других. Они создают новое и поддерживают друг друга. С другой стороны, они могут мешать друг другу, что ведёт к раздражению и гневу. Эти помехи высвобождают, как правило, небольшое количество энергии, которая кормит и поддерживает Дискорда. Но метеоритное железо из-под Хуффингтона гораздо с большей силой реагирует на резонансы других, оно разрушает их.

— Что? Но не ты ли сказал, что это то, что обычно и происходит в природе? — я нахмурилась, чувствуя, что я вернулась обратно в школу. Может хоть убийственно-умный пони-нежить сможет научить меня чему-то, что не удалось моим старым учителям.

— Затухание и разрушение — это не одно и то же. Волны всё ещё там, они просто не выражены. Но метеоритное железо не гасит их, оно каким-то образом исключает другие волны. Ты можешь творить любые заклинания, какие хочешь, но железо будет просто уничтожать магию, выделяя большое количество энергии, что оно и делает. Единственный способ повлиять на него хоть как-то, это использовать магию, которая вибрирует на точно такой же частоте, что и металл. У меня этого никогда не получалось… — сказал он, слегка хмурясь. — Оно ощущается… неправильно — донеслось от Сангвина, это звучало многозначительно.

— Это единственный способ?

— Ну… единственный способ, который я знаю. Я знаю, Тоттингеймер достаточно широко экспериментировал с металлом для Проекта Звездопад. Пытался сделать немагическое средство массового уничтожения. Ещё более мощное, чем наши величайшие мегазаклинания, или вражеские жар-бомбы. Это совершенно за пределами области моих знаний. Я всегда задавался вопросом, что же с ним случилось, он исчез совершенно внезапно. Вероятно Голденблад убил его — он поймал мой растерянный взгляд. — Наши жёны дружили.

— Он работал на НПЦ Айроншод, делал пистолет — сказал я. Сангвин уставился на меня, будто я ляпнула, что Троттенгеймер драил толчки.

— Пистолет? — уныло спросил Сангвин, будто не мог в это поверить. — Голденблад, имея лучшего исследования мегазаклинаний во всей Эквестрии… делал пистолет?