Второй шанс (ЛП)

Я следила за её хождениями по кабинету. Назад и вперёд. Назад и вперёд. Я рассчитывала её. В этом я всегда была хороша. Мне никогда не давалась магия, но у меня была уверенность, что сделав выстрел, я буду точно знать, куда ударит пуля. Назад и вперёд. Назад и вперёд. Я навела перекрестье прицела туда, где она должна оказаться и меня охватила привычная неподвижность. Через полторы секунды она должна была повернуться. Я облизнула губы.

Внезапно Пинки Пай остановилась, распахнув глаза и начав оглядываться вокруг. Меня об этом предупреждали: несомненно, она что-то почувствовала. Вихляющая нога, дёргающееся ухо или мурашки по коже… что-то предупреждало её о скорой кончине. Я навела перекрестье на её голову, а она стояла, глядя прямо перед собой, и по её щекам бежали слёзы. На её лице было выражение такого ужаса, какого я ещё никогда не видела. Я задумалась, каково это, знать, что ты сейчас умрёшь. Позовёт ли она на помощь? Она должна умереть, прежде чем сможет предупредить Твайлат и других, что Луна начала действовать против них.

Как только уберут всех Министерских Кобыл, правительственные войска возьмут на себя Министерство Морали, Тайных Наук и Крутости. В них будут поставлены пони, верные Принцессе. И тогда зебринские силы будут сметены сокрушительным упреждающим ударом. Так много всего должно было произойти за такое короткое время. Раз Министерские Кобылы действительно готовили заговор, чтобы свергнуть Принцессу и сдаться зебрам, то не о чем больше говорить. Одна Министерская Кобыла уже передала врагу возможность сотворить мегазаклинания. Центр Министерства Тайных Наук был защищён довольно слабо, с Мэрипони всё было намного сложнее, но МТН, это не армия. Даже МиК и Башня Шэдоуболтов долго не продержатся.

Пинки Пай больше не была взвинченной. Она не бросалась к телефону. На самом деле, она выглядела почти… счастливой. Взяв со стола статуэтку, она прижала её к груди, глядя на меня. Прямо на меня! Это меня так шокировало, что я отстранилась от прицела. Затем взглянула снова. Она улыбалась с такой невыносимой печалью, её глаза блестели от слёз и сожаления, но также и от счастья. Её губы беззвучно шевелились. На мгновение я почти прервалась. Я должна была связаться с командованием и запросить подтверждение.

Я снова взглянула на пожилую кобылу с полосатой, как карамельная тросточка, гривой.

— Пожалуйста — двигались её губы, когда она, крепко обнимая статуэтку, осела в углу. — Пожалуйста. Я не хочу сгорать.