Второй шанс на счастье

— Что, не хочешь передачки любовнице носить за решётку? Даже если ты отмажешь от тюрьмы, я её жизнь в ад превращу понял! И девчонку она больше никогда не увидит! Лишу родительских прав, сдам в интернат так далеко, что она в жизни не найдёт эту малявку! — не сразу понимаю, что грязь из этого существа льётся не только в сторону жены, но и в сторону дочери. Со стороны кажусь собранным и спокойным, а в душе всё закипает. Да как у него вообще совести хватает? Как смеет, про собственного ребёнка такое говорить?

— Закончил? — отбрасываю эту мерзость обратно на диван, — А теперь, давай — ка поговорим.

— Интересно, о чём? — хмыкает, — Что вообще ты здесь устроил? Не понимаешь, что для тебя это конец? Да как только я выйду из этой квартиры…..

— А кто тебе сказал, что ты выйдешь? — перебиваю. Наконец — то наступает тишина. Егоров переваривает мои слова, а затем оглядывается по сторонам. В комнате мои люди, как и во всей квартире.

— Угомонился? Отлично. Вот теперь поговорим, — беру стул и сажусь напротив, — Говоришь, посадишь Дашу? Дочь спрячешь? — говорю более мягко, не желая повторять в том же контексте, — Что ж, попробуй, — достаю из внутреннего кармана пиджака сложенные листки бумаги и протягиваю ему, — Ознакомься.

Разумеется, я не мог приехать не подготовленным. То, что мне рассказала бывшая девушка, дало определённую пищу для размышлений, а так же некоторые варианты дальнейшего развития событий. Поэтому Егорову пришлось подождать моего появления. Уж не знаю, что ему сказали мои парни, но встретил он меня очень спокойно.

— Чего??? — кричит, прочитал, — Какие ещё побои?? Какое заявление? Сдурел что ли? Да мой отец в порошок тебя сотрет! — отбрасывает бумаги, — Мы тебя уничто….

— Заткнись! — перебиваю, — Это только начало. Помимо этого мы сделаем психологическую экспертизу девочки. Она ведь видела кое — что.

— Кто обратит внимание на слова ребёнка, — презрительно фыркает. В голове не укладывается его пренебрежение. К собственной дочери!

— Возможно, — не спорю, — Но как ты думаешь, что на это скажет общественность? И сможет ли твой отец отстоять твою правду? — усмехаюсь.

Да, у меня есть несколько козырей в запасе. И я знаю, как их использовать. Дарья зря боится своего муженька. Он — никто. Пустой звук. Понтов больше. Всё, что в состоянии сделать Егоров — это угрожать девушке и поднимать на неё руку. А тягаться со мной у него кишка тонка. К тому же…

— И поверь, за эти годы я завёл много полезных знакомств. Например, сейчас я очень тесно работаю с семьей Юдановых. Слышал такую фамилию?

Быстро кивает, и я вижу мелькнувший испуг. К помощи своего приятеля действительно придётся обратиться. Егоровы — сволочи. И чтобы с ними бороться, придётся подключать тяжёлую артиллерию. Но Дарью с Лерой я не оставлю и в обиду больше не дам. Эти их взгляды, полные боли и испуга, ещё долго будут стоять перед моими глазами.

— Тебе не победить меня, ясно? Я не отдам тебе Дашку! — шипит этот мусор, — Она принадлежит мне! Ты не получишь её. Один раз, я уже забрал её. Второй раз она так же останется со мной, чтобы ты сейчас не делал. Я не дам развода. И наши семьи не позволят ей этого. Она ведь не работала толком. Как она выживет? Ещё и с ребёнком. От неё все отвернутся. Даша не сможет вынести этого и всё равно вернётся ко мне. Ваша связь — ничего не значит. Она кратковременна, запомни. Это только моя жена. Ты можешь сколько угодно спать с ней и убеждать себя, будто у вас получится, но она никуда от меня не денется, знай это, — яростно выкрикивал Егоров. Глядя на это существо, понимал, насколько сильно ненавижу его. За несколько мгновений я вернулся в прошлое к тем эмоциям, которые испытывал, при виде зарвавшегося мажора.

Хотелось уничтожить его прямо здесь и сейчас, но это не выход. Я уже не тот пацан, у которого не было ничего. Сейчас всё по — другому и действовать нужно разумно.

Единственное, что я не мог понять — это отношение Егорова к Дарье. Про дочь вообще не укладывалось в голове. Девочки будто не существовало. Но о жене он говорил как о трофее, какой — то вещи, а не о любимой женщине. Лезть в отношения не собирался, однако невольно задавался вопросом: как Дарья могла променять нашу любовь вот на такое? Неужели настолько испугалась безденежья? Хотя нет, она говорила тогда про чувства. Какие? Не понимал…