Второй шанс на счастье (СИ)

Виктория стояла, обнимая себя за плечи, пытаясь согреться и успокоиться. Вошёл Артур и их взгляды встретились. От его тёплого взгляда ей стало легче.

— Извини, Чарли, — тихо сказал он и подошёл к невесте.

Она, ничего не говоря, протянула руки для объятий. Артур крепко обнял её, и Виктория положила голову ему на плечо. Граф вышел из кабинета, оставив их наедине.

— Прости, — прошептал Артур. — Прости, за то, что причинил тебе боль.

— Я уже поняла, что ты оказался там не по своей воле, — тихо сказала Виктория.

— Прости, что не смог защитить тебя от всего случившегося, — сказал он, целуя её в висок.

Она ничего не сказала, только крепче сжала руками его спину.

— Ай, — крепко сжимая ладони, она забыла о ранах на руке.

Крофт взял её руку, поцеловал ладонь через бинты и аккуратно прижал к своей груди. Так они стояли молча, не разнимая объятий несколько минут, потом Виктория нарушила это молчание:

— После ночи, когда погиб отец, и как я думала, мой муж, мне понадобилось полтора года, чтобы эти воспоминания перестали приходить ко мне во сне и стали чем-то далёким и туманным. И то, что я пережила вчера, забыть я не смогу никогда. Но ты мне поможешь, чтобы эти воспоминания меня не мучили в ночных кошмарах и быстрее стали чем-то далёким? — Виктория подняла на него глаза.

— Конечно, моя девочка, — Артур нежно поцеловал её в носик, лоб и посмотрел на её губы, которые были приоткрыты в призыве к действию. — Тори, — он осторожно прикоснулся к ним.

Её губы были мягкие и податливые. В этом поцелуе не было страсти, было тепло, покой и бесконечная нежность, всепоглощающая настолько, что у Виктории от этого чувства растеклось неимоверное тепло в груди. В руках любимого она чувствовала себя маленькой девочкой, укрытой надёжной защитой так, что никто, никогда больше не сможет причинить ей боль. Виктория верила, что он будет её любить и оберегать. Она это чувствовала, она это знала, и сама в ответ была готова на всё ради этого мужчины.

Виктория последний раз посмотрела на себя в большое зеркало, где она отражалась в полный рост. Верх лавандового платья обтягивало тончайшее брюссельское кружево, переходящее на декольте и оголённые руки до самых запястий, и скрывало то, что нужно в церкви скрыть. Юбка этого же цвета замысловатыми драпировками переходила в турнюр, с которого плавными линиями струился длинный шлейф, обтянутый таким же кружевом. В высокой причёске сверкала тиара с бриллиантами и жемчугом из семейной коллекции графа Чаттерлей, которую она надела как символ старым семейным традициям. Из-под тиары струилась длинная тончайшая фата, которая была чуть короче самого шлейфа. Виктория поправила на руке тоненький золотой браслет с подковой, который ей подарил брат. Она улыбнулась, вспомнив, с каким загадочным лицом Лорейн ей передала свои свадебные подвязки, потому что по традиции нужно надеть что-то, принадлежащее удачно вышедшей замуж подруге или родственнице. В комнату вошла Лорейн и передала ей свадебный букет из белых роз, листьев папоротника и мельчайших светло-сиреневых гипсофил.

— Ты готова? — тихо спросила подруга.

— Да, — улыбнувшись ответила Виктория.

Лорейн сняла со стоящей у гардероба вешалки короткую белую песцовую шубку и накинула на плечи невесты. Внизу их уже ждал Чарльз в праздничном фраке и пальто. Он помог сестре сесть в карету, Лорейн поддержала шлейф и, передав его в руки Виктории, села рядом. Чарли ловко запрыгнул к ним, и они тронулись. Январский день выдался солнечным, по весеннему тёплым и безветренным.

— Даже погода сегодня сделала вам подарок, — улыбнулся брат.

К церкви Святой Маргариты они поехали мимо Грин парка, через Пикадилли, мимо дворца Сент-Джеймс. Когда они подъезжали, у церкви Виктория увидела толпу зевак разных сословий, собравшихся посмотреть на свадьбу. Карета остановилась у готической церкви, сияющей на солнце белым портлендским известняком. Чарльз вышел, помог супруге и протянул руку Виктории. Она медленно спустилась из кареты и отпустила шлейф платья. Маленькие девчушки в цветных пальтишках и шляпках, подхватили его и расправили красивыми складками по ковровой дорожке, затем взяли переданные им корзинки с лепестками цветов и стали впереди них.