Второй шанс. Начало новой жизни

Я наклонился и слегка почесал его за ухом, а затем вернулся в свой кабинет, убирая осколки «прошлого».

***

– Серьёзно? Просто ушла и всё? – Витя удивлённо смотрел на меня.

Я позвонил ему буквально через два часа после случившегося и предложил посидеть у меня дома, на что друг дал отрицательный ответ, ссылаясь на смену. Поэтому, недолго думая, я запрыгнул в машину и поехал до НМХЦ имени Николая Ивановича Пирогова.

Дождь к этому времени уже постепенно стихал, а свежесть и чистота воздуха после него приятно радовала и придавала бодрость духа в столь поздний час.

Когда я подъехал к хирургическому центру, время на часах показывало почти полночь. Отправив короткое смс, что стою на крыльце, остался ждать его.

Витя выбежал в медицинском халате, укутываясь в белый воротник.

– Привет, Кир! – отбил кулачок Покровский. – Разговор не мог подождать другого дня?

Я хитро сощурился, негодуя, как такой престижный хирург Москвы не понимает очевидного ответа на этот вопрос.

– Виктор Константинович, если вы ещё не совсем потеряли голову на своих кровавых операциях, то должны понимать, что у таких людей, как мы, врачей и преподавателей, времени просто нет.

Друг тихо посмеялся и потянулся в карман за пачкой сигарет.

– Никак не бросишь?

Покровский грустно улыбнулся, а затем вдохнул никотин в свои лёгкие. Зависимость от курения у него пошла ещё с универа, когда я впервые увидел его на перемене в проходе между медицинским и историческим факультетом, тогда и завязалась наша крепкая дружба. Конечно, для врача данное занятие было не самой лучшей привычкой, но Витя объяснял, что это единственный способ расслабиться после тяжёлого дня.

– Кирьян Сергеевич, впредь постараюсь быть более внимательным к нашим профессиям, – друг выпустил дым. – Пока на моём операционном столе не будет ни одного летального исхода, я не брошу. А там посмотрим.

После ещё пары минут споров насчёт вреда сигарет мы вернулись к теме внезапной холостяцкой жизни Фелисова Кирьяна, то есть меня!

Я кратко, особо не вдаваясь в подробности, рассказал Вите о нашей ссоре с Катериной, а он, как внимательный психолог (хотя хирург), всё выслушал.

Дождь уже окончательно прекратился, остался только небольшой ветерок и запах мокрого асфальта. Ну и, конечно же, лужи – глубокие и мелкие. Друг, видимо, окончательно замёрз, потому что его нос и щёки покраснели, а на руках стали заметны светлые мурашки.

– Ну, Кир, ты сильно не обижайся, но когда вы только начали встречаться с Катькой, уже всё было написано у неё на лбу, – сощурил взгляд Витя.

Я лишь устало кивнул, понимая, что это действительно так.

– Дружище, – он положил свою крепкую руку на моё плечо, – тебе надо расслабиться и отдохнуть. Ты сильно замотался с работой, да и в целом с жизнью. Возьми отпуск на недельку и слетай к родителям!

Всегда удивляло то, как он просто относится к жизни, при этом даря её людям, находящимся на грани смерти. Я так не умею, мне нужно до точности, расписать каждую деталь и быть готовым к неудаче. Надо как-нибудь у него взять пару уроков.

– Это вряд ли, – тяжко вздохнул я, но через пару секунд улыбнулся. – Меня дети не отпустят! Им ещё сессию сдавать. Мы коллективно на нервяках.

Вдруг двери открылись с той стороны и на порог вышла девушка-шатенка в таком же белом халате, что и Витя.

– Покровский! – крикнула она. – К нам везут трёх серьёзно раненных после аварии, давай бегом внутрь.

– Бегу! – так же громко ответил он коллеге, а затем, отбив кулачок на прощание, прошептал: – Мне пора, удачи, дружище!

Витя подошёл к двери и, о чём-то перешептавшись с девушкой, вошёл внутрь. Его коллега же немного задержалась и обернулась в мою сторону. Почему-то её лицо показалось мне очень знакомым, но в ночи основных черт было не разглядеть. Девушка всё-таки зашла в больницу, а я задумчиво развернулся и пошёл к машине.

Ехать домой было одним удовольствием. Дороги пустые, ни души. Полночь давала о себе знать. Пик пробок приходится на утро, когда все едут на работу, и на вечер, когда все уезжают с неё. Сейчас же была тишь да гладь и лишь фары нескольких машин мелькали перед глазами.

В квартире я оказался примерно через пятнадцать минут, где на меня смотрела пара зелёных глаз Марса. Вот странные коты, конечно, создания: днём спят, а ночью бегают, прыгают, орут.

Переодевшись в домашнее и сев за стол, я принялся вникать в бумаги, которые видел уже раз десять в школьные и университетские годы.

Со студентами мы повторяли эпоху правления Ивана Грозного, который за время своей власти очень значительно расширил территорию России.

«Чтобы стать дворянином, крестьянин должен был продемонстрировать свои достоинства и заслуги перед царём или высшим дворянством.

Процесс превращения крестьянина в дворянина мог включать выполнение различных заданий или службу в военных кампаниях, а также оказание финансовой поддержки королю или высшему дворянству. Возможно, крестьянин мог использовать свои накопленные богатства и влияние, чтобы приобрести почётное звание или рыцарство».