Второй шанс (СИ)

- Почему ты думаешь, что я не пойму? Считаешь, что я не любил? - спросил Майкл, закуривая новую сигарету и не давая серому облаку вокруг них рассосаться.

- Любил. - Кивнула Озерова, широко распахнутыми глазами глядя на него. - Но не так, как нужно, как хотелось бы тебе. Когда к любви примешивается ненависть и злоба, это чувство способно убить и носителя и объект. Не могу понять, Майкл. Вижу тебя, слышу тебя, чувствую в тебе много противоречивого и опасного, но не могу понять одного. Как же ты мог влюбиться в женщину, подобную Виктории Рис? Я знала ее не достаточно хорошо, но ее разгадать очень просто. Она вся на ладони. Красивая и пустая, холодная и оттого не разборчивая в своих истинных желаниях. В ней нет глубины, не было. Боюсь, она так и не поняла, что сотворила с вашими жизнями.

- Лиз, ты вступаешь на опасную почву. - Взгляд Майкла Риса поледенел, в уголках губ застыла холодная жесткая непреклонность.

- Ты так же избегаешь болезненной темы, как и Кристина. Прятать голову в песок - не лучший выход. От меня не зачем скрываться. Я знаю о тебе самое худшее.

- Ты ничего обо мне не знаешь. - Резко ответил Майкл, опрокидывая в желудок стопку водки, смешанную с пеплом от сигареты. - Я гораздо хуже, чем описала тебе подруга. Иногда я сам себя боюсь. Своих желаний, того демона, что внутри. Я безумен. Не совсем, не до конца.

- Нет, ты не безумен, Майкл. - Снисходительно усмехнулась Лиза. - Уж, я-то в этом понимаю. Знаешь, как у Даля:

“Все больше жесток, одинок,

Зато до конца откровенен.

Меж вечных, стремительных строк

Застыну безумен, мгновенен”.

- . А все кругом живет в кошмаре,

Питаясь пустотой и ядом.

Гляди на мир потухшим взглядом,

Ведь в мире много глупой твари.- Продолжил Майкл. - Как видишь, я тоже кое-что читал, в перерывах между преступлениями. Считаешь меня злодеем?

- Нет. Глупцом, упрямым испорченным мальчишкой, который слишком поздно начал взрослеть. - Лиза улыбнулась мягко и понимающе, как мать. Почему он так редко вспоминает о матери? Он даже не помнит ее лица, хотя в его детской всегда стояла ее фотография, и Джон рассказывал о ней много и часто. Она умерла так рано, а отец …. Столько лет скорби, и он выбрал полную ее противоположность. Почему?

- Так почему ты не любишь говорить о Виктории Рис? Все еще болит? - в лоб спросила Лиза. И снова лицо Майкла исказилось, но он сдержал гнев.

- Нет. - Ответил он, бросив быстрый взгляд на Кристину. Их разделяло несколько столов, и все же он слышал, как она рассмеялась. Почему он никогда не слышал ее смеха?

Лиза проследила за его взглядом, и отразившейся в ней печали.

- Значит, чувство вины? Воспоминания о Виктории несут с собой другие воспоминания? Ты хотел наказать ее, а наказал себя. Так бывает. Не ты первый попадаешь в подобную западню. Злость и ярость притупляют чувство меры, справедливости. Я помню, что это такое. Мой грех страшнее. Никто не поднимет из земли моего отца. Он заслужил смерть, но я сейчас бы я хотела, чтобы она пришла не от моей руки. Жизнь сама все расставляет по своим местам.

- Дело не только в мести и ненависти, Лиз. Все сложнее. Жестокость во мне. Она была всегда. И до Виктории. Я не был невинным и чистым юношей, соблазненным коварной распутной мачехой. Скорее, наоборот. Просто я заигрался. А она решила остановиться, когда я еще не закончил. Я привык, чтобы все было, по-моему. В Нью-Йорке, во время учебы, я жил у Сюзанны и Роберта. Она провела меня по всем местам, где прославляют и ублажают, а не осуждают человеческие пороки. Тетя считала, что стать настоящим мужчиной можно, только пройдя по всем низам, испытав все, что можно испытать, имея деньги и власть. Нет, не она испортила меня. Я сам хотел идти тем путем, что выбрал. Бордели, казино, ночные клубы, приват вечеринки, оргии и легкие наркотики. В двадцать два года я был так испорчен, что даже Вика показалась мне ангелом небесным. Я думал, что смогу остановиться. Я презирал отца за то, что не мог быть таким, как он. Честным, справедливым, порядочным. Он все время твердил, что я должен быть благоразумным. Смешно…

- Благоразумие - это богатая, безобразная старая дева, привлекательная в глазах лишь того, чье имя - Бессилие. - Процитировала Лиза слова Блэйка.

- Точно. Я придерживаюсь того же мнения. “Дорога невоздержанности и излишеств ведет к храму мудрости”.

- Теперь ты считаешь себя мудрым? - спросила Озерова.

- Наверно, но что толку в мудрости, когда сделано столько ошибок? - горько усмехнулся Майкл. - И хоть я понял, что значит чрезмерно, мне сложно осознать значение слова “достаточно”. Когда все уже было, и нечего больше испортить, хочется созидать, а не разрушать. Но нет опыта, не хватает благородства.

- Ты философ, Майкл. - Рассмеялась Лиза. Но он совсем не обиделся. Подвыпив, он и не то мог наговорить, а наутро забывал про все свои беседы о благородстве и исправлении.

- Богатей-извращенец и лесбиянка, мы с тобой забавная парочка. - Заметил Майкл.

- О, да. - Поддержала его Лиза, и оба громко расхохотались.