Второй шанс (СИ)

А там мне уже было не до осуждающих взглядов. Схватив тарелку с жижей, которая здесь называлась манная каша, я таким усердием принялась за еду, что чуть потом и тарелку не вылизала, поглядывая на раздачу и думая о добавке, потому что голод лишь немного притупился. “Ладно, попрошу ещё кашки. Я всё же больная и мне нужны силы, потом за фигуру возьмусь. Хотя вряд ли от такой еды лишние килограммы появятся”, - успокаивала я себя. Но когда и после третьей порции голод продолжил ощущаться, я поняла, что у девушки имелись серьёзная проблема в виде переедания. “У неё, наверное, желудок, как у слона! Сколько же можно в него пихать еды, а? Нет, нужно немедленно пресекать это обжорство!” - скомандовала я себе и, отнеся тарелку к окну для посуды, пошла назад в палату, продумывая, как постепенно перейти к более скромным порциям и при этом не нанести вред организму. “Я и так похожа на страшненького, маленького, толстенького колобка и если продолжу так питаться, то ещё больше заплыву жиром”.

Мои раздумья прервал утренний обход. Вчерашний врач снова посветил мне в глаза фонариком, поводил пальцем перед носом, послушал грудную клетку и поинтересовался - не вернулась ли память. А когда услышал отрицательный ответ, приказ мне выделить халат и отправил на обследование и сдавать анализы.

До самого обеда в меня тыкали иголками, снимали разные показатели на непонятных приборах и гоняли по этажам. Упарившись бегать, я раза три забывала, что снова в теле и опять ударялась головой о дверь, а один раз, после не совсем приятной процедуры, забылась настолько, что попыталась выбежать из кабинета через стену. Некоторые медсестры уже смотрели на меня, как на ненормальную и приходилось постоянно напоминать себе, что я снова человек, а не дух.

Но и это оказалось не самым противным за день. После обеда за мной пришла медсестра и пригласила пройти с ней, а оказавшись в уютном кабинете, перед приятной женщиной лет тридцати пяти, я поняла, что сейчас предстоит серьёзный разговор с психологом. И не ошиблась.

Почти два часа она, то мучила меня расспросами, то показывала какие-то странные картинки, то просила что-нибудь нарисовать, и я уже начала нервничать, хотя до этого настраивалась на спокойное отношение к этой беседе.

Отпустила она меня только в пять вечера. Еле передвигая ноги от усталости, я даже не поинтересовалась результатами и вернулась в палату, где сразу свалилась на кровать, в сердцах проклиная Андрея и его папашу.

“Если бы не эти моральные уроды, я давно бы уже находилась на небесах рядом с мамой и витала там свободным духом. Но из-за них столько теперь приходится терпеть, чтобы спасти папу и сестру! Вот честно, никогда не думала, что могу быть мстительной, но они за всё поплатятся - и за свои коварные планы, и за мои страдания в новом теле!” - решила я.

Однако отдохнуть не получилось. Не успела я расслабиться, как в палату вошла медсестра и произнесла:

-Николаева, там к тебе посетитель.

Не привыкнув ещё к новому имени и фамилии, я сначала никак не отреагировала, и только когда медсестра повторила второй раз, в упор глядя на меня, встрепенулась и переспросила:

-Ко мне? Вы уверены?

-Ты у нас тут одна Николаева - единственная и неповторимая, прыгающая с мостов. Тебя ждут в комнате для посетителей, - пренебрежительно ответила она и вышла из палаты.

Поднявшись, я набросила на себя халат и не спеша пошла к дверям, не зная, кто ко мне мог прийти.

“Блин, а если родственники девушки? Ведь данные в приёмном покое записаны, и начав розыск, они нашли меня здесь? Или парень её… То, что Рае было далеко до красавицы, ещё не говорит о том, что любимого у неё нет. А может вообще какие-нибудь коллекторы и здесь нашли должницу… Блин, если в первый двух случаях сослаться на амнезию ещё можно, то для коллекторов это не повод простить долги. А может и ещё хуже! Может девушка влипла в какие-нибудь неприятности криминального характера и теперь мне придётся разбираться или с её подельниками, или теми, кто её преследует!”.

Мысли становились всё страшнее, и когда я дошла до комнаты для посетителей, у меня в прямом смысле слова дрожали ноги, и хотелось сбежать. Но понимая, что в конце марта далеко не убегу в ночнушке и стареньком халате, я перекрестилась и осторожно открыла дверь.

В комнате находилось семь человек. За одним из столов сидела семья - ребёнок, мужчина и женщина в махровом халате. Разговаривая между собой, они не обратили на меня внимания, да и одежда женщины говорила о том, что она сама пациента, поэтому я сразу их отмела. За вторым столом сидел две женщины и мужчина. Поняв, что и это не по мою душу, я перевела взгляд на небольшой диван возле окна и увидела парня, холодно смотрящего в мою сторону.

Он показался мне смутно знакомым, и я с интересом принялась его рассматривать. На вид ему было не больше двадцати пяти лет. Коротко стриженные русые волосы, загорелая кожа, четко очерченные черты лица, крепкое телосложение - всё это вкупе смотрелось очень симпатично, а взгляд серых глаз и плотно сжатые узкие губы выдавали в нём решительного парня.