Второй шанс (СИ)

Не знаю, возможно мне показалось, но у меня было ощущение, что я услышала едва слышный женский голос, сказавший мне: — Я знаю, спаси его. Спаси моего сына! — и я проваливаюсь в его подсознание, оказываясь в пустыне. Даааа… это место еще более уныло, чем у меня. Впрочем, у меня в подсознании не бодаются два Ичиби, подбадриваемые Кьюби, который одним глазом смотрит на мордобой между Саске и Гаарой. Стоп! На что он там смотрит?

Продолжение следует…

========== Глава 23. Почему я был зол. POV Саске ==========

Возможно, многим будет интересно, почему я сорвался и атаковал Гаару, даже несмотря на то, что изначально мы с Наруто разделили наши обязанности? И я должен был просто проследить за тем, чтобы Сакура не делала глупостей и увела ребят, а позже вырубить детишек? Я отвечу на этот вопрос, вы имеете право знать.

Сколько себя помню, я всегда смотрел на спину Узумаки, я сравнивал ее с ни-саном, она так же всегда была впереди. Вначале это вызывало глухое раздражение, потом спровоцировало ненависть, но позже я осознал… я не ненавидел ее, я просто хотел сам ее защищать. Но я был слаб и, оправдывая свою слабость, погружался во тьму. Я могу лишь горько улыбаться, смотря в прошлое: я доставил Наруто столько хлопот. Она была единственной, кто меня не оставил, и если вначале это раздражало: я хотел, чтобы меня оставили в покое, — то потом я понял, что она осталась единственным лучиком света в окружившей меня тьме. Она понимала и принимала меня таким, какой я есть, она видела все мои недостатки и прощала их. Она не оставила меня одного, она раз за разом доказывала, что всегда будет рядом.

Разговор с воскрешенным Итачи тогда заставил меня принять свои чувства, а с Хокаге — только утвердил меня в моем решении. Я пришел к ней на помощь и увидел только улыбку, обращенную ко мне. Она (хотя тогда еще он) не сомневалась во мне ни на секунду, верила в меня, и я рад, что она не ошиблась, но еще больше я был рад подарку Кагуи. Без этого мы бы не смогли быть вместе. Хотя да, я приложил колоссальные усилия, чтобы преображения не свели ее с ума, но это не изменит того, что я был счастлив такому развитию событий, пусть и понял почему уже гораздо позже.

Прошло довольно много времени прежде, чем мы смогли смириться с прошлым, еще больше потребовалось, чтобы раны на сердце, появившиеся со смертью друзей или, в моем случае, со смертью брата (хотя не просто смертью: я убил его сам, собственными руками, и осознание этого будет со мной всегда), зарубцевались. Никто не остался прежним, каждый имел своих демонов, которые приходили ночью, во сне. Мне повезло: вскоре мои кошмары стала отгонять Наруто, а я — ее. Мы вцепились друг в друга мертвой хваткой, ощущая, что, когда мы вместе, холод отступает. Вначале просто друзья, потом любовники, и, как итог, муж и жена. Я впервые за много лет был счастлив, но… я опять не смог его защитить, защитить свое счастье, семью. Я столько тренировался, становился сильнее, для чего? Момент, когда я увидел затягиваемую в ту воронку Наруто, я не забуду никогда.

Я не жалею, что без раздумий рванул к ней и, используя способности Риненгана, расширил ту пространственную воронку. Мне было все равно, что станет с тем миром, я просто не желал отпускать единственного понимающего меня человека, впрочем, не так: я не желал потерять девушку, которую полюбил. Довольно сложно принять это, но в первые секунды, да и потом, после пробуждения в этом мире, я не сорвался только из-за уверенности, что Наруто где-то рядом, нужно только ее найти, и тогда все будет хорошо. Живые то-сан и ка-чан не вызвали у меня бури чувств, хотя, когда я увидел живого и здорового ни-сана с Шисуи-саном и Обито… я был шокирован, и только я знаю, чего мне стоило сдержаться. Впрочем, возможно, это был шок от обретения памяти «местного» Саске и поднимающейся откуда-то уверенности, что они все живы-здоровы и помирать не собирались. Я был на грани, и только Наруто могла меня успокоить.

Я был разбит и готовился к худшему, я был уверен, что, если не встречу Наруто, сорвусь. Мое состояние усугубляли и мысли, что в том мире в этом возрасте она была парнем. Я не знал, что стал бы делать, если здесь было бы то же самое, тем более, доставшаяся мне память упорно говорила, что здесь нет никаких Узумаки, и это вгоняло меня в тоску. Появление в Академии ознаменовалась радостными криками и писками малолеток, которые не имели инстинкта самосохранения и старательно выводили меня из себя. Впрочем, я уже давно научился игнорировать ненужные вещи, хотя громкие голоса вызывали у меня бешенство, как и их попытки поделить меня.