Авиаторам было страшно, ещё более страшно приходилось серединникам. Мы превратили пространство в пяти километров за стеной в сплошное море огня, а они всё лезли и лезли. Лишь две недели назад на границе стояли очереди трудовых мигрантов, теперь лишь горелая земля и сладковатый запах разлагающейся плоти. Наконец в северные районы пришли холода, и мы, и Хартия задышали поспокойнее. У врагов вымерла приблизительно десятая часть населения. В Ашкуа до морозов пришла госпожа Анархия. Правильно сваренная кора со взрослого дерева помогала двадцати тысячам больным, но это если соблюдать все правила. Деревья же брали штурмом, разрывая охрану. Покрытые язвами тела, как мухи засиживали невысокие толстые стволы. Кору сдирали пальцами, рвали их в кровь и жевали сырой, набивая ей желудок, отрыгивая невозможный состав, и снова продолжая жевать. Бывало часто. что коры не доставалось, тогда вторая волна захватчиков, если она была многочисленнее вспарывала счастливчикам животы, чтобы добраться до древесной кашицы в желудке.
Восточная империя, в целом, на этом кризисе выиграла. Половина коры со взрослых деревьев по строгой технологии доктора-перебежчика перерабатывалась. Ободранный ствол замазывался специальным составом, чтобы дерево не погибло. Из полученных семи миллионов доз противоядия, миллион был использован, миллион остался в резервном хранилище в столице. миллион был разбросан по окраинным госпиталям империи. Оставшиеся четыре миллион были проданы за рубеж по пятьсот золотых каждая. По моему настойчивому совету Фарландцам мы лекарство напрямую не продавали. и им приходилось брать его втридорога. За три месяца мы не только погасили все государственные долги, но и добились чудовищного профицита бюджета. А в небольшой уютной долине герцогства Лоеси был сооружён лагерь для военнопленных. Комендантом данного учреждения лечебно-исправительного типа император уговорил стать нашего доброго доктора. а *Л&С,АС*, был дан заказ на производство бочонков из прочного стекла.
Глава 12
Мы стали богаты и могущественны, я имею в виду Восточную Империю, стали понемногу обрастать жирком и смотреть свысока на других. А возле нас, подзуживаемые слегка сбросившей излишнюю людскую массу Хартией, сплачивались полки и сгущались тучи. Население Эстианы уменьшилось на десятую часть, особенно пострадали экваториальные страны, за исключением Пиратских островов, где карантин и железная дисциплина сделали своё дело, вымирали лишь три небольших островка. Эпидемия оказалась не такой опасной, чтобы без постоянной подпитки человеческим гением убивать такими же темпами как в начале. Там где температура хоть раз в год опускалась ниже ноля о ней забывали. Но южные болота середины, те места где родилась болезнь, обезлюдили полностью, как будто в их прокляли. Хартийцы, на всякий случай организовали вокруг них кордон. Правда, ходили слухи, что они там сами экспериментами балуются.
А шевеление со стороны Хартии были не понятные, вроде война у них с нами, но ни кто, вроде, её и не объявлял. Лишь благодаря навязчивой идеи, что это отвлекающий манёвр, на западное направление было затрачено меньше средств на разведоперации чем на Фарланд, эту непонятную державу. Ну, посудите сами, людские ресурсы сравнимы с Империей, посевные площади немного меньше по объёму, но намного лучше по климату и почве. Имеются богатые залежи руд, которые прежде не обрабатывались по религиозным причинам, исключение делалось только для золота и тех, из которых делают оружие, короче. закрытая это страна. К счастью, имеются оттуда эмигранты, хотя это и редкие это голуби. Одного из таких уникумов люди моей жены и нашли, а потом эвакуировали на имперской подводной лодке.
После того, как я получил очередную порцию памяти и после десятка испытаний, проведённых по результатам атаки Сов, уничтоживших вражеский линкор, стало окончательно ясно, что утопить можно любое корыто. Правда применение ПВО делало размен один самолёт на один корабль невозможным, из того что мы знали о новом зенитном вооружении Хартии, скорее получится размен 1 к 5, а на линкор 1 к 10. По опыту Российской Империи я знал, что догнать вырвавшуюся в тяжёлом самолётостроении державу можно года за два-три, так что это время, видимо у нас было. Но уж Фарланд себе и за десяток лет при такой ретроградной политике ничего не построит, но оказалось, что строить им вроде ничего и не надо. В общем то, о чём поведал перебежчик, вызвало у многих недоверие. Лишь я один, с опытом первой четверти двадцатого века, смог поверить ему сразу и безоговорочно.